Как фермер власть прогнал
Почему люди бескорыстно помогают друг другу? Почему берут на себя заботы государства?
«Бумага» побывала в подмосковной деревне Колионово, где пару лет назад фермер Михаил Шляпников убедил односельчан объявить импичмент главе сельсовета, и теперь местные жители учатся жить самостоятельно: обустраивают бесплатную больницу, возделывают землю, читают Кропоткина.
Фото: Ксения Орлова и Сергей Кагермазов
«На днях, в отдельно взятой подмосковной деревне Колионово, на сходе, на основании гл.5, ст.25, закона ФЗ 131 от 06.10.2003г., руководствуясь здравым смыслом и простым желанием предотвратить беспредел местных властей, а также сохранить самобытный образ русской деревни, мы будем свергать на … местную, т. н. конституционную власть». Этот ультиматум в ЖЖ прославил подмосковного фермера Михаила Шляпникова.
Домик в деревне
Деревня Колионово стоит в ста километрах от столицы. Небольшая, на двадцать дворов. Первое, что видишь, когда приезжаешь ночью — горящий свет в корпусе больницы. Автобусная остановка с нарисованными журавлем и березками, за ржавыми воротами зеленеет корпус местной больницы. Среди яблонь и кленов разместились домик врача, котельная, пищеблок, больничный корпус. Основанной при земской реформе Александра II больнице — сто сорок лет.
При свете дня слева от больничного забора с удивлением замечаешь трехэтажный дом Шляпникова, будто он за одну ночь вырос. Добротное здание из белого кирпича с красной крышей, вытянутое, словно готический собор, заметно выделяется на фоне типичных деревенских построек. Еще левее — поле. Всё это принадлежит крестьянскому хозяйству«Колионово».
Большой, бородатый, в бейсболке «Блогер против мусора», футболке с надписью «Free Pussy Riot» и в широких штанах фермер Михаил Шляпников обходит свой питомник, покуривая «Яву». Семнадцать лет назад Шляпников сломал позвоночник в автокатастрофе.
— Я полгода не ходил. Постоянные дикие боли. Бутылка водки на завтрак, бутылка — в обед, бутылка — на ужин, — вспоминает фермер.
Семь лет назад врачи обнаружили у Михаила рак. Жить оставалось три месяца. Тогда Шляпников уехал умирать в деревню Колионово, где у него был дом.
«Наболело и достали!»
Когда местная власть решила закрыть колионовскую больницу, распродав землю неизвестно кому, у Михаила екнуло сердце.
— Вокруг Колионово 28 деревень, вся округа родилась в этой больнице. Ближайшая — в Егорьевске за сорок километров отсюда, — говорит местная жительница Марина Алексеевна, черноволосовая, улыбчивая, круглолицая. — Куда старухе пойти? Больница нужна.
Жительница Колионово Марина Алексеевна
Шляпников понял, что больница четко падает в пике. После долгих раздумий созрел план: выкупить больничный комплекс, выписать врача, предоставить ему бесплатное жилье и питание за счет своего огорода, охоты, рыбалки. Затем постепенно оборудовать кабинеты, пригласить студентов-практикантов, избавить персонал от излишних, по мнению Шляпникова, инструкций и регламентов Минздрава, Фонда Соцстраха, Здравнадзора. В основу работы в больнице положить гуманное отношение к бедным людям, милосердие и подвижничество.
Дважды в неделю Шляпников встречался с деревенскими стариками у автолавки. Агитировал их за деревенский сход. В итоге деревня вынесла импичмент главе сельсовета — Нине Александровне Морш. Шляпникова стали брать измором: то налоговую пришлют, то Россельхознадзор, то милиционеров коноплю в питомнике искать. Ситуация накалялась, но тут по-настоящему вспыхнули подмосковные леса.
Один из корпусов колионовской больницы
Когда два года назад смог от лесных пожаров достал Москву, Михаил и его товарищи дали кров погорельцам в больнице и развозили гуманитарную помощь по выгоревшим деревням. Основатель благотворительного фонда «Справедливая помощь» Лиза Глинка подсказала идею устроить во дворе у фермера перевалочный пункт. Три лагеря добровольцев-огнеборцев разместились в округе. Волонтер Наташа, страдающая рассеянным склерозом, координировала перемещение людей и всю работу по интернету через ЖЖ.
Как только Шойгу объявил, что все пожары потушены, нагрянула милиция, требуя свернуть лагери.
Катя Дихтер, волонтёр
— Приезжали журналисты, снимали, как добровольцы тушат пожары, а показали Шойгу, и он заявил: «Пожары потушены, если есть какие-то добровольцы, пусть свяжутся со мной, я помогу, — вспоминает Катя Дихтер, переводчик с японского и английского языков — она вместе со всеми тушила пожары в 2010 году.
Чиновники в деревню не приезжают. «Много у меня еще козырей лежит, как государство дрючить, прогибать», — посмеивается Шляпников.
Страшная болезнь чудным образом отступила, и все силы Шляпников бросил на борьбу за самостоятельность деревни. Теперь он — медийная фигура. В Колионово уже побывали «Первый канал», «НТВ», «РИА-новости», «Рен-ТВ», скандинавы снимали здесь документальное кино.
Больница его мечты
Почему люди бескорыстно помогают друг другу? Почему берут на себя заботы государства? Эти вопросы стали занимать Шляпникова. Но тут нужно разобраться, почему он сам рад помочь другим: ведь средства вполне позволяют уехать к сыну за границу и жить припеваючи.
«На бумаги мне по барабану. Частная собственность подразумевает извлечение прибыли, а в моем случае — распределение благ среди тех, кто не может работать. Кто на земле работает, тот ей и владеет, никак иначе»
Еще в детстве Шляпников слышал про Ганзейский союз. Как предпринимателя с солидным опытом его заинтересовал уклад жизни купцов XII-XVII веков. Лет шесть назад он наткнулся на статью о Ганзе князя-анархиста Петра Кропоткина. Получалось, понял Шляпников, что шесть веков в Европе 600 городов жили при анархии. Теперь реабилитационный центр ООО «Колионовская земская больница» готовится стать таким, как мечталось Шляпникову.
Фермер Михаил Шляпников
— Кто здесь работать согласится, спрашиваете? Есть люди, которые готовы переехать. Семейная пара вот приезжала. Муж — военный врач. Она — терапевт, а вторая специальность у нее — реаниматолог. Они мне говорят: мы за свет, за воду, за все будем платить, мы еще 20—30 тысяч можем отдавать на зарплату медсестре или нянечке. Здесь никакого главврача не будет, только коллективное управление, — говорит Шляпников.
Деньги в больницу пойдут с продаж сена, копченой рыбы, комбикормов, растений из питомника фермера. Когда больницу топили углем, на нее тратили где-то в восемь миллионов рублей в год. Трубы шли над землей, и терялось очень много тепла. Шляпников решил, что установит газгольдеры. От больницы газ и воду можно подвести к домам: ведь по российским законам в Колионово живет слишком мало людей, чтобы им полагался водопровод и тепло за государственный счет. С помощью газгольдеров можно и генерировать электричество — это тоже сократит расходы. Колионово смогло бы всей округе продавать свет по низким ценам, но чиновники такого никогда не позволят, сетует Шляпников.
Ворота колионовской больницы
Взяток Михаил не давал, и больницу сельсовет держал при себе. Все же Шляпникову удалось взять четыре здания больницы в аренду с правом выкупа. В год приходится платить государству около 800 тысяч фактически за то, что фермер исполняет его функции.
Шляпников знает толк в пиаре. Его ЖЖ читают сорок тысяч человек — тираж далеко не каждой газеты. Крупные компании время от времени предлагают Шляпникову сотрудничество. Но спонсорская помощь облагается налогами. Деревне необходимо целевое финансирование. Чтобы его обеспечить, на сходе приняли устав ТОС. После нехитрых подсчетов выяснилось, что сельсовет получает в среднем 84 миллиона рублей. Работы они делают в деревне от силы на пятьдесят тысяч. Если бы деревня Колионово сама распоряжалась этими деньгами, жителям оставался бы лишний миллион.
«У нас не Химкинский лес — у нас анархия»
Убежденный анархист Шляпников понемногу собирает вокруг себя единомышленников.
— Я стараюсь, чтобы все развивалось независимо от меня. Проект распиарен, желающих помочь много. Сейчас, конечно, среди колионовских добровольцев мало тех, кто видит перед собой четкую идеологическую цель. Случись что со мной, проект будет развиваться и в коммерческую, и в благотворительную сторону, не загнется, но идея умрёт. Все может к государству примкнуть. Надо сейчас найти механизмы, которые подстрахуют от этого.
В начале прошлого года в больницу вошёл православный паломник Вадим Попов. В 1994 году он продал квартиру, раздал деньги в благотворительные фонды и дошел пешком в Иерусалим, затем обошел всю Европу, был в Индии. Он летел в Сочи, чтобы узнать путь до очередной цели своего паломничества — Эквадора, когда стюардесса подсунула ему «желтую» газету, где первая и вторая полоса были посвящены Шляпникову. «Ведь это мой принцип — больше отдавать, чем брать. Как я улечу в Эквадор, а душу оставлю здесь?», — подумал Вадим Николаевич и поехал в Колионово.
Православный паломник Вадим Попов странствует с 1994 года
— Анархизм ставит во главу угла личность, а христианство развивает эту мысль до предела, что каждый человек уникален. Поэтому мы анархисты, — семидесятичетырехлетний, голубоглазый, с широким высоким лбом и белой бородой, Вадим курит «Лаки страйк» и рассуждает, сидя нога на ногу, среди грязно-бело-синих стен больничной кухни. В воздухе стоит чуть уловимый запах сырой картошки.
В палате № 2 грудой сложены VHS-кассеты, в соседней — библиотека. Среди десяти тысяч книг, подаренных Колионово, найдутся и тома по истории гражданской войны, и детективчики Донцовой. Вадим Николаевич не только сторожит больницу, но и работает библиотекарем: летом дети с радостью забегают в больницу взять ту или иную книжку.
Попов — сторонник такой разновидности анархизма, когда человек не заявляет, что он анархист, но свой жизнью проповедует идею движения. Это по-своему близко к религии. То поведение анархистов, которое мы видим сейчас — битье витрин, марши, идет не от интеллектуальных людей, считает паломник. Интеллектуальные люди не пойдут бунтовать на улицы. «Неинтеллектуальные» анархисты сломают себе шею, и это замедлит его развитие, но для будущего анархия и горизонтальная самоорганизация — единственный фундамент, уверен Вадим Николаевич.
Валерий Середа и Михаил Шляпников — друзья-анархисты и соседи
— Сейчас идет война за умы, — вторит ему 71-летний инженер Валерий Максимович Середа, сосед и соратник Шляпникова. — Человек с зубилом остался в индустриальном обществе. Мы должны ставить на интеллект, который придумает машины, чтобы выполнить работу пролетария прежних лет. Путин наоборот ставит на неграмотных рабочих, потому что ими проще управлять. «Креативный класс» должен встать в наши ряды. Мы изощренно, умом, без насилия и нарушения закона добьемся своих целей, вот какая штучка…
Этой зимой Колионово не отставала от столицы: жители митинговали перед камерами немецкого телеканала «ARD». На плакатах, изготовленных Середой, чернели буквы: «Россия — не помойка!»
В августе в Колионово приезжал вице-губернатор Московской области Руслан Цаликов, привез с собой пять министров. Убирали мусор, знакомились с Михаилом. Проект Колионовской земской больницы им понравился, оставили обещаний на сто миллионов рублей. «Люди не требуют свергнуть Путина. Люди хотят жить хорошо. Это наши цели», — уверяли чиновники. Колионовцы сказали, что из этих денег возьмут десять тысяч — накрыть праздничный стол. Отношения с властью у Колионово сугубо партнерские. Михаил ничего у вице-губернатора не просил, предложил сотрудничество.
А пока Михаил с единомышленниками раз в месяц устраивают сходы, вешают скворечники, убирают лес, деревню, да так, что организатор акции «Блогер против мусора» Сергей Доля вместе с обитателями «уютненьких ЖЖ» с трудом насобирали пару пакетов.
«Здесь не Химкинский лес, где бодаются на правовом поле. В Колионово попроще — у нас анархия. Если кто намусорит в лесу или на речке, может и огрести по-простому»
Звонит мобильный. Михаил отвечает и через пару фраз произносит с усмешкой: «Вот она, благодарность людская! В такое говно хотят втянуть». Местные жители предлагают ему баллотироваться в областную думу.
(377 просмотров)
Здорово!