Жизнь в мегаполисе. Применим ли мировой опыт в России?

Источник — Финам-фм

ПРОНЬКО: 19 часов 3 минуты в российской столице. Добрый вечер, господа. У микрофона Юрий Пронько. Начинаем на «Финам FM» «Большое реальное время», на волнах 99,6 и на нашем портале – finam.fm.

Очень коротко о том, что вас ждет в следующем часе, с 20 до 21. Алексея Навального, Сергея Удальцова сегодня освободили, они вышли. Что дальше? Вот этот вопрос я сегодня адресую Сергею Удальцову, он будет нашим, моим и вашим собеседником после 20 часов. Так что свои вопросы Удальцову можете направлять на наш портал, но в раздел «Итоги дня». Не путайте, «Реальное время» это здесь и сейчас, с 19 до 20, а «Итоги дня»… Удальцов будет в «Итогах дня». Я направил приглашение Алексею Навальному, к сожалению, он никак не отреагировал.

Вторая тема «Итогов дня»: в Госдуме сегодня была объявлена «итальянская забастовка», как мне представляется, очень примечательное политическое событие. И нашим с вами собеседником будет Дмитрий Гудков, депутат Госдумы, член фракции «Справедливая Россия», который сегодня об этом написал в своем блоге в «LiveJournal».

И еще одна тема, которая по своей сути очень серьезная – это права человека в современном мире и в России. Нашим собеседником будет Сергей Никитин. Как мне представляется, этот доклад сегодня уже наделал много шума. Идет, кстати, на портале finam.info голосование, очень принципиальные позиции. Например, Глеб Павловский считает, что это ангажированный был выпущен доклад.

Вот это все будем обсуждать в следующем часе. Ну а здесь и сейчас Максим Кац, депутат муниципального собрания Щукино в Москве. Максим, рад видеть, добрый вечер.

КАЦ: Здравствуйте.

ПРОНЬКО: Напомню средства коммуникации: для ваших звонков – 65-10-996 (код Москвы – 495), и finam.fm – это, соответственно, для ваших писем. И на нашем портале идет прямая веб-трансляция, вы нас можете не только слушать, но и вот Максим сейчас машет зрителям портала finam.info, передает самые наилучшие пожелания. И можно, конечно, и не просто можно, а нужно участвовать в нашем разговоре.

Максим, скажите, вы себя политиком считаете? Вот кем вы сейчас себя позиционируете, лично вы?

КАЦ: Я абсолютно не считаю себя политиком. На мой взгляд, то, что я сейчас воспринимаюсь некоторыми как политик, это совершеннейшая какая-то нелепость.

ПРОНЬКО: Вам это неинтересно?

КАЦ: Мне это интересно. Вообще, сама по себе политика мне не очень интересна, но вот эти городские темы, о которых я пишу, они мне интересны, они без политики не получаются. Но то, что я сейчас, ну, не то, чтобы лидером воспринимаюсь, но на каких-то воспринимаюсь ведущих позициях какой-то альтернативной российской политики, это какая-то абсолютная нелепость. Мне 27 лет, я не имею высшего образования, я бывший профессиональный игрок в покер. И есть много достаточно у меня… Я вырос в Израиле, что здесь для многих в России будет являться таким препятствием. Я не понимаю, как так сложилась обстановка, что я попал в такое положение.

ПРОНЬКО: Тем не менее, почему-то многие вас считают действительно оппозиционером, я даже какое-то время так считал. Это не так, да?

КАЦ: Ну как… Вот то, как определяют сейчас оппозицию в России, это какое-то общее определение. Вот говорят «оппозиция», а там и Удальцов оппозиция, и Чирикова, и Навальный, и Мелов, и Гудков…

ПРОНЬКО: И Немцов, и Касьянов.

КАЦ: Среди этих людей далеко не все, так скажем, вызывают у меня какие-то симпатии, и я не хотел бы чтобы в этот список еще и Кац добавился в процессе. Именно поэтому я говорю, что я не оппозиция, чтобы меня не причисляли к этой общей массе. Кстати, абсолютная, на мой взгляд, нелепость, когда говорят, чтобы эта вся масса как-то объединялась. Это, по-моему, совершенно невозможно.

ПРОНЬКО: Но вы поддерживаете протестное движение?

КАЦ: Не совсем. Мне близки некоторые тезисы. Допустим, практически все, что говорит Алексей Навальный, мне близко. Алексея Навального я поддерживаю, но у нас с ним есть тактические какие-то разногласия. Я не поддерживаю то протестное движение, которое говорит: «Все развалить, Путина вон, долой. Сейчас все разломаем, а потом что-нибудь… Посмотрим, что будем делать, когда выгоним «кремлежуликов». Первым делом выгоним, а там посмотрим». Вот это мне не нравится. Опять же, там очень много течений, и если…

ПРОНЬКО: У вас очень рациональный подход, не романтический.

КАЦ: Это так, да. Вся моя предыдущая деятельность и бизнес мой такой получился, что любой шаг влево, шаг вправо от полностью рационального подхода приводит к тому, что ты просто теряешь огромное количество денег очень быстро.

ПРОНЬКО: И, тем не менее, вы стали депутатом. Зачем вам это?

КАЦ: Меня интересуют города. Я хочу, чтобы российские города стали лучше, и я не понимаю, почему в Европе и даже на Кубе города лучше, чем у нас. Я думаю, что… Притом что у нас достаточно и бюджетов, и знаний и так далее. И вот для этого я пошел в политику, чтобы сделать города лучше.

ПРОНЬКО: И как, и как ощущения депутата муниципального собрания?

КАЦ: Ну как, я ожидал там адское болото, где всякие бессмысленные персонажи плавают непонятно зачем. Именно это там и происходит. Вот так.

ПРОНЬКО: На самом деле эти советы ничего не решают?

КАЦ: Советы ничего не решают.

ПРОНЬКО: Вы в этом уже убедились?

КАЦ: Я это знал и до того, как туда пришел. Там есть какие-то возможности влиять на что-то. Ты можешь написать запрос, ты можешь вокруг себя собрать людей или что-то вот такое, но ты не можешь принять решение, чтобы было так-то.

ПРОНЬКО: Там деньги пилят?

КАЦ: Там, может, чего-то и пилят, но там весь бюджет за прошлый год, мы как раз рассматривали бюджет муниципалитета – 50 миллионов рублей. За год. Это притом, что 100 тысяч человек живет в районе. Это вообще ноль, он отсутствует, из него чуть больше половины ушло на содержание аппарата.

ПРОНЬКО: Чиновников?

КАЦ: Ну, вот этого муниципалитета. Несколько зарплат, вот это здание там какое-то. И это нормально, потому что это вообще совершенно не сумма, не может быть такой бюджет, на такой бюджет невозможно даже газету выпустить и донести ее до граждан района.

ПРОНЬКО: То есть это фикция? Вот эти все представительные органы местного самоуправления в Москве это фикция.

КАЦ: В Москве это фикция. Это долго строилось вот таким образом, чтобы вроде бы конституционное право соблюдено, вроде бы есть местные самоуправления, но в реальности оно ничего не решает. Это строилось Лужковым долго, и тому были какие-то свои причины. Я не готов сразу говорить о том, хорошо это или плохо.

Мне часто говорят: «Поддерживаешь ли ты увеличение полномочий этого местного самоуправления?» Там, где я сейчас сижу, я совсем не уверен, что там нужны какие-то дополнительные полномочия этим людям. Ну, это процесс, все меняется. Но сейчас действительно это фикция.

ПРОНЬКО: Для вас было неожиданно, что вы стали депутатом?

КАЦ: Очень.

ПРОНЬКО: Вы не думали, для вас это… Вот что это для вас было, когда вы выдвигались?

КАЦ: Я уже много раз говорил, что для меня это первый шаг в политике, это некоторое такое обучение. Потому что я думаю, что в ближайшие… Мне 27 лет, у меня много времени еще. Я думаю, что ближайшие лет 20, пока я буду жить в России и что-то тут делать активно, или 40, еще будет много выборов, в которых надо участвовать, либо мои знакомые будут участвовать. И очень я хотел получить опыт предвыборной кампании.

ПРОНЬКО: У вас активная позиция, вы не намерены сидеть…

КАЦ: Нет, конечно. Я надеюсь, мы об этом еще поговорим позже.

ПРОНЬКО: …В «Twitter», в «LiveJournal», но и реально действовать?

КАЦ: Конечно. Если вы читали последний мой проект по помощи задержанным, я надеюсь, мы к этому вернемся позже, это, конечно, очень важно. Конечно, я собираюсь выходить, собираюсь активно действовать.

Было несколько целей. Первая – первый шаг в политике вообще какой-то. Потому чтобы мои мысли по улучшению городов как-то претворить в жизнь, нужно попадать во власть, без этого никак. А туда можно попадать либо в текущей системе, проявляя кому-то лояльность (это я не могу), либо через выборы и через то, к чему мы сейчас приходим. Поэтому я потренировался и первый шаг, такая тренировка. Ну и какой-то вид развлечения, это интересно.

ПРОНЬКО: На какой срок вы избраны?

КАЦ: Четыре года.

ПРОНЬКО: Четыре года. Вы четыре года будете сидеть в этом болоте, и пытаться его как-то расшевелить?

КАЦ: Там не надо сидеть, это все дело собирается раз в месяц и голосуют. Там нет зарплаты. Вот у меня все спрашивают: «Какая зарплата у муниципального депутата?» Нет зарплаты.

ПРОНЬКО: Откатов тоже нет?

КАЦ: Ничего нет. Нет ни зарплаты, ни… Я не знаю, может, у кого-то там и есть откаты. Но нет никаких вообще преференций, кроме бесплатного проезда, нет кабинета, нет ничего.

ПРОНЬКО: Так все-таки преференция есть – бесплатный проезд.

КАЦ: Я отказался, сразу же отказался принципиально, потому что я ничего не хочу за это получать. Но не в этом дело. Там нет никакой работы особенной. Ты туда попал, приходишь раз в месяц, тебе представляют какой-то доклад, и ты голосуешь. Мне вообще повезло, у меня там есть очень активный лидер щукинской оппозиции…

ПРОНЬКО: Даже так?

КАЦ: Да, Гребенник. И он очень адекватный, очень мне интересно объясняет, что он делает и как. Теперь мне вообще практически ничего не нужно делать, кроме того, что я сам хочу – какие-то маршруты трамваев, автобусов, пешеходную инфраструктуру. Я сейчас будут делать предложения. Это не работа, это…

ПРОНЬКО: Но, тем не менее, вы будете писать предложения, настаивать на них и добиваться.

КАЦ: Да.

ПРОНЬКО: А насколько реально добиться? Сколько вас человек, скажем так, независимых депутатов?

КАЦ: Шесть. Шесть и девять, шесть из 15. Мы проигрываем шесть – девять. Причем после выборов мы проигрывали семь – восемь, но у нас одного перетянули, и стало шесть – девять.

ПРОНЬКО: Не спросили у коллеги, как его перетянули?

КАЦ: Нет, я с ним перестал общаться.

ПРОНЬКО: Может быть, и вас бы…

КАЦ: Меня пытались перетянуть.

ПРОНЬКО: А как это происходит?

КАЦ: Приходят люди какие-то и говорят: «Мы тебе все, что хочешь, сделаем, только голосуй за нашего председателя, кого мы хотим».

ПРОНЬКО: А «что хочешь» – это что?

КАЦ: Ну, вот они спрашивают: «Что ты хочешь? Денег хочешь?»

ПРОНЬКО: А, даже так?

КАЦ: Они не приходили с пачкой, но намеки явно прослеживались.

ПРОНЬКО: «Хочешь денег – давай к нам». Да?

КАЦ: «Что тебе нужно, чтобы ты проголосовал за нашего председателя?» А я при этом такие переговоры, если они не денежные, я их могу вести. Я говорю: «Мне нужно, чтобы вы поддерживали мои инициативы по улучшению пешеходной инфраструктуры и прочего». Говорят: «Это без вопросов, все спокойно будет, все обещаем».

ПРОНЬКО: Главное – голосуй, голосуй за нашего кандидата.

КАЦ: Но это же жульничество, они же жулики. Я, когда немножко посмотрел, вник, стало понятно, что они ни за что не будут голосовать, они просто сейчас получат мой голос. Вот как они сделали с этим, кого они переменили. Они получили его голос, потом его кинули – ему обещали должность зама председателя, и вот он им не стал в итоге.

Вот это называют почему-то политикой, почему-то вот это называют политикой, хотя это абсолютно не политика, это жульничество.

ПРОНЬКО: Это не политика, это дерьмо, на самом деле. Я напомню, здесь Максим Кац, депутат муниципального собрания Щукино. Ну, буду так представлять. Конечно, блоггер известный. Вы можете писать нам на finam.fm и звонить на 65-10-996.

Максим, скажите, а, уже дойдя и осознав, увидев все, что там происходит, не было желания послать это подальше все?

КАЦ: Нет, нет, абсолютно. Зачем это посылать? Это нормальное состояние дел там, вот так оно работает. Ничего в этом не вижу страшного.

ПРОНЬКО: Вы для себя определили главную какую задачу в эти четыре года?

КАЦ: Я вообще не воспринимаю присутствие в муниципалитете как какой-то важный этап в жизни.

ПРОНЬКО: Но пешеходную же зону вы хотите сделать?

КАЦ: Это я и так бы делал. Мы сейчас Ильей Варламовым открыли вот то, что мы называем городские проекты. И вот один из проектов будет в Щукино – пешеходная инфраструктура, а другой будет на Тверской. Притом, что я там совершенно не депутат. Мне интересно просто город лучше сделать.

ПРОНЬКО: Развивать его.

КАЦ: Да, да, да. Мне интересно доносить до людей мысли о правильном развитии городов. Они сейчас не понимают, они думают, что для того чтобы не стало пробок, надо больше дорог строить.

ПРОНЬКО: Вот об этом поговорим с Максимом Кацем сразу после краткого выпуска новостей. Пишите на finam.fm.

 

Новости.

***

ПРОНЬКО: 19 часов 17 минут. Максим Кац в московской студии «Финам FM». Это «Большое реальное время». 65-10-996 (код Москвы – 495), finam.fm – наши средства коммуникации. Мне очень интересно поговорить про Москву с вами.

КАЦ: Вот вы средства коммуникации назвали, а я хочу сказать, что, звоните. Я сам звоню регулярно к вам сюда на передачу, несколько раз звонил, и часто дозваниваюсь. Это все совершенно без дураков, звоните, Юрий отвечает, и вы сюда попадаете.

ПРОНЬКО: Вы подтверждаете, что я не цензурирую ничего.

КАЦ: Никакой цензуры.

ПРОНЬКО: Вот смотрите, Москва ведь не комфортный город для проживания.

КАЦ: Абсолютно нет.

ПРОНЬКО: Такой чумовой город. И, тем не менее, сюда люди даже не едут – прут. В буквальном смысле. Здесь есть реальная работа, здесь есть возможность заработать деньги. И вы считаете, что этот город можно изменить?

КАЦ: Абсолютно, и очень легко. Город сталкивается с проблемами, с которыми немецкие и другие европейские города сталкивались в 50-60-х годах. Совершенно обычная, изученная проблема столкновения городов и автомобилей. Уровень автомобилизации достигает 350 машин на тысячу человек, движение машин никак не регулируется, потому что привыкли к транспортной свободе, что ты сел в Бутово на машину, едешь, припарковал ее около стен Кремля и пошел на работу.

А когда машин определенное количество становится, 300-350, везде одна и та же цифра, во всех городах, где есть узкие улочки, и они более-менее старой постройки, то слишком много желающих появляется, и машины просто физически не влезают в город. И они начинают заполонять собой все, они заполоняют и парковки, и тротуары, и площади, и в пробках огромных стоят. И начинает возникать надобность это дело как-то регулировать.

Дальше есть два пути. Один – американский, тупиковый, от которого американцы сейчас сами отходят: строить магистрали, хайвэи, растягивать город, делать одноэтажную застройку. Другой – европейский: строить трамваи, использовать более эффективный в плане затрат площади способ перемещения. Представьте, сколько надо площади, чтобы на машинах 60 человек переместить, и сколько площади, чтобы на трамвае. И вот надо развивать общественный транспорт.

Москва сейчас начинает постепенно идти по пути европейских городов. Единственное, что обидно, что можно просто взять доклад, который немецкое правительство в 1957 году подготовило…

ПРОНЬКО: В 1957-м?

КАЦ: Ну, что-то типа того, или в 1959-м. Потому что у них ровно эта проблема тогда была, ровно та же абсолютно. Взять этот доклад, по нему все делать, и все будет в порядке. У нас иногда изобретают велосипед.

ПРОНЬКО: Но что-то, значит, мешает?

КАЦ: Мешает та власть, которая есть в городе. Там сидят люди… Но сейчас это меняется, сейчас с приходом Собянина очень обновляется состав управляющий города. Но там сидит… Какой-нибудь НИИ генплана, там сидят 60-70-летние дядьки, которые последний раз чего-то новое в жизни узнавали 30 лет назад, и они не могут эти изменения проводить. Молодые люди нужны лет 30, которые знают, которые учились в Европе, соображают…

ПРОНЬКО: Вы с Собяниным связываете определенные надежды?

КАЦ: Да, да, Собянин очень… Сейчас кажется, что у него нет четкой программы в нужном направлении, потому что у него есть решение на очень правильном направлении – линии общественного транспорта, развитие метрополитена, плитка та же самая. Плитка – это хорошая тема, просто она плохо реализована, но вообще это очень правильно, это улучшение пешеходной инфраструктуры.

С другой стороны, у него есть совершенно неадекватные решения, например, разрешение парковки на тротуарах. Это просто абсурд. Ты просто увеличиваешь количество машин, которые едут в центр, уменьшаешь привлекательность центра для перемещения по нему пешком и на общественном транспорте. Это ровно наоборот.

И там, видимо, борются вот эти старые товарищи, которые не хотят освобождать места, и новые, которые понимают, что делать. Пока вроде, я посмотрел, кто в Департаменте транспорта сейчас появился, читаю всякие статьи, пока, похоже, что новые побеждают. Это здорово.

ПРОНЬКО: Но это не факт еще.

КАЦ: Не факт еще.

ПРОНЬКО: Пока это статьи, пока это еще не реализовано.

КАЦ: Я со своей стороны постараюсь это дело подтолкнуть с помощью того, что попытаюсь с помощью разных своих проектов объяснить широкой аудитории, что и как можно и нужно делать.

ПРОНЬКО: Максим, подождите, это принципиальный момент. Потому что у нас большую Москву, вот эту новую Москву создают под предлогом разрешения транспортной проблематики.

КАЦ: Очевидная глупость.

ПРОНЬКО: Очевидная глупость? Вы против этого проекта?

КАЦ: Я не против проекта, я против обоснования. Если убрать популистскую часть этого процесса, что с мигалками, давайте их всех вынесем, то дальше-то? Ну, уберут они из этих помещений чиновников и посадят туда бизнес. Как изменится транспортный вопрос?

ПРОНЬКО: Тем более Кремль никуда не переносится, как властная структура.

КАЦ: Нет, действительно, есть много министерств. Они же не снесут здание министерства, не сделают там парки, что неправильно. Там просто появятся офисы, в офисы будут люди ездить также на машинах. Вообще я, когда обучался у Вукана Вучика, некоторое время назад к нему ездил на три недели, и там каждый день у него на даче был, домой к нему ездил, в офис, и слушал его. Это транспортный профессор 76-летний, который во многих городах помогал делать транспортную инфраструктуру.

ПРОНЬКО: Предметный анализ такой, да?

КАЦ: Ну да. Вот он как раз говорил, что многие города пытались пойти по этому пути, выделить какую-то резервацию для чиновников. Нигде это не получалось успешно.

ПРОНЬКО: А, подождите, попытки были, наши об этом знают, и тупо на эти же грабли наступают?

КАЦ: Я не уверен, что наши об этом знают. Мне бы хотелось, чтобы они спрашивали таких людей как Вукан Вучик, как Ян Гейл, к которому я тоже ездил учиться, это специалисты по транспортному и городскому планированию с мировым именем, что получается в таких случаях.

Есть Бразилия, которая сделала столицу вынесенную, есть Турция, где Анкара тоже вынесена, но она совсем вынесена. Я не помню, мы обсуждали какой-то город, где оно также за пределы города вынесено. Большинство госучреждений они и должны быть в центре, потому что к ним доступ большого количества людей важен.

ПРОНЬКО: То, что называется «city».

КАЦ: Ну да. И самое главное – просто непонятно обоснование. Мы будем избавляться от транспортной проблемы, вынеся чиновников за пределы. Как это…

ПРОНЬКО: Чиновников, бизнес. Они же туда пытаются пригласить и предпринимателей. Подождите, еще раз, чтобы всем было понятно. Вы за то, чтобы ограничить движение личного автотранспорта в Москве?

КАЦ: Я за то, чтобы принимать меры к тому, чтобы уменьшать привлекательность автомобильного передвижения, ограничивать парковки в центре, делать их платными. Возможно, платный въезд (это необязательное решение). И увеличивать привлекательность перемещения без автомобиля, строить удобные трамваи.

Сейчас у нас наземный общественный транспорт очень плохой, он вообще не предназначен для того, чтобы на нем ездил кто-то, у кого есть автомобиль. Вообще не годится. Улучшать наземный общественный транспорт, убрать турникеты, убрать двойные остановки (это вообще абсурд), сделать так, чтобы он ходил быстрее, делать трамваям приоритеты на светофорах, чтобы когда они ехали, для них была зеленая волна. Улучшать пешеходную инфраструктуру, чтобы человек не должен был протискиваться между зданием и автомобилями, а идти свободно, чтобы были лавочки и скамеечки, чтобы он видел жизнь вокруг себя кипящую, а не один шел.

ПРОНЬКО: Максим, вы идеалист, вы идеалист. Понимаете, вы рисуете картину… Вот город-сад, есть такое понятие. Вы хотите здесь город-сад, и считаете это вполне реализуемо?

КАЦ: Съездите… Вот даже взять Париж. Просто, когда я говорю «Копенгаген», мне говорят: «Маленький город». Но взять Париж. Он в 60-х годах ровно такой же, все заполонили автомобили. Сейчас вы там прогуливаетесь, кафе, улочки, стульчики, велосипедная инфраструктура развивается, тоже очень важно. Почему там можно, а у нас – нет?

ПРОНЬКО: Потому что мы – Россия.

КАЦ: Ну и что? У нас только лучше получится.

ПРОНЬКО: Максим Кац сегодня в «Большом реальном времени» на «Финам FM», не просто депутат муниципального собрания Щукино, но и человек с таким оптимистическим взглядом на нас самих, собственно. Я, конечно, больше пессимист, я уже во многих вещах и в людях разочаровался, к сожалению. Вот мы разные. Кстати, между нами разница возрастная – десять лет, может быть, это существенно. Вполне возможно. Я не думаю, что это поколенческое уже что-то такое, в конце концов, я еще не старенький дяденька, который сидит в НИИ генплана!

КАЦ: Вот 20 лет и дальше – это уже все, другое совсем мышление, люди не понимают меня.

ПРОНЬКО: Максим, а вы задумывались наверняка над темой, которая будоражит многие умы здесь в Москве – это национальный вопрос.

КАЦ: Я задумывался. Меня, когда я пошел на выборы, все предупреждали: «Никогда в жизни, пока ты не сменишь фамилию, невозможно».

ПРОНЬКО: Открыто говорили, что еврея не изберут.

КАЦ: Да.

ПРОНЬКО: Но это же глупость.

КАЦ: Глупость. Избрали же!

ПРОНЬКО: В конце концов, в Щукино же не только евреи живут!

КАЦ: Ну да. Нет, я фамилию не менял, и не скрывал нигде, что я вообще в Израиле в школу ходил. Это другой менталитет, другое все, воспитание. Избрали, ничего. Я не сталкивался сам с национальным вопросом в России. В Израиле много сталкивался. Еврейский национализм очень противный. В Израиле есть вот эта история с тем, что евреи, они другие, выделены, не знаю, она не на государственном уровне…

ПРОНЬКО: Я согласен, это не на государственном уровне, но…

КАЦ: Иногда ощущается. Очень неприятно. А здесь я вообще этого не замечал совершенно.

ПРОНЬКО: Тут много вопросов, кстати, по Израилю. Анастасия спрашивает: «Как вас судьба занесла в Израиль? Вы учились…»

КАЦ: Родители увезли, восемь лет мне было.

ПРОНЬКО: И вернулись, да?

КАЦ: Вернулся сам в 17.

ПРОНЬКО: Сами?

КАЦ: Сам, да.

ПРОНЬКО: А был побуждающий мотив?

КАЦ: Я проводил здесь два-три месяца каждый год с дедушкой, с бабушкой, мне всегда тут нравилось больше, мне всегда очень не хотелось уезжать и очень нравилось приезжать. Потому что тут мне как-то все понятнее, я здесь вижу намного больше возможностей для самореализации.

ПРОНЬКО: В ЦАХАЛе вы не служили?

КАЦ: Нет, не служил. В 17 лет.

ПРОНЬКО: Но, тем не менее, Израиль – очень интересная страна. Мне очень нравится.

КАЦ: Очень интересная, я согласен. То, что я там вырос, дало мне очень многое, и вообще там подход к детям, школьное образование абсолютно другое. Если здесь детям говорят: «Ты чего, самый умный что ли?» – типа «не высовывайся…»

ПРОНЬКО: И вообще пригни свою головку.

КАЦ: Да, да. Вот при входе учителя здесь дети встают, чуть ли ни честь отдают. Мне довелось здесь работать в школе учителем чуть-чуть.

ПРОНЬКО: Да вы что?

КАЦ: Да. Но это другая интересная история. Меня выгнали быстро, но не важно. Там вообще другой подход. Там детям постоянно объясняют, что ты личность, принимай собственные решения, что считаешь нужным, то и делай, никого не слушай. И очень меняется подход ко всему.

ПРОНЬКО: Вообще, там принцип даже, знаете, выбора по жизни. Там никто не стремится как у нас в 16, 17, 18 лет поступить в вуз. Там нет проблем, там поступают значительно позже.

У меня есть очень хороший близкий знакомый, его сын отслужил в ЦАХАЛе, так же, как и вы вернулся в Россию. Это его был выбор, он мог там остаться, мог уехать в Европу, мог уехать в Штаты. Он любит Россию, реально любит Россию, здесь ему интересно. Так вот, он мне рассказывает о том, что сейчас, обучаясь в одном из медицинских вузов, ну, как известно, у евреев есть несколько только специальностей, о которых я не буду сегодня говорить, на которых они специализируются. Но он говорит: «У меня есть определенное непонимание именно с российскими сокурсниками, потому что они очень молоды, они не пережили определенного этапа».

КАЦ: Есть такое. Здесь есть какой-то такой фетиш высшего образования. Я пошел здесь в три университета, и все три бросил, потому что какое-то лицемерие сплошное. Я просто прихожу и смотрю, что они ничему не учат, а эти ничему не учатся. Что такое? Одни делают вид, что учат, а другие делают вид, что учатся, а потом диплом выдают. Но у всех фетиш – нужно высшее образование обязательно. Так это же не образование, это же лицемерие. Нет, без этого никак. И вот я их бросал, не понимал, что вокруг происходит.

Я очень уважаю образование, стараюсь сам учиться, когда возможно, ездить ко всяким специалистам, вот как я к двум этим ездил брать у них частные занятия. Но не надо путать образование с лицемерием.

ПРОНЬКО: Не лицемер, человек, который бросил три университета – Максим Кац сегодня в «Большом реальном времени». Прямо сейчас новости, а после вернемся.

 

Новости.

***

ПРОНЬКО: 19 часов 31 минута. Мы работаем в прямом эфире. Здесь Максим Кац, депутат муниципального собрания Щукино. Максим бросил три университета. Мне это понравилось. Понимаете, мне такая жизненная позиция человека жизнерадостного, а я вижу, что, Максим, вы очень жизнерадостный человек… 65-10-996 (код Москвы – 495) – для ваших звонков; finam.fm – это наш портал в Интернете, там идет прямая веб-трансляция. И туда же вы можете направлять свои письма Максиму Кацу. Мы работаем до 20 часов.

Кроме транспортной проблемы, национальной проблемы, на ваш взгляд, что еще здесь такое, что вызывает у вас, по меньшей мере, возмущение, а, по большей мере, желание изменить ситуацию?

КАЦ: Страх и трепет перед «не знаю чем».

ПРОНЬКО: Или кем.

КАЦ: Да. Вот не понимаю. Я, например, был на Чистых прудах, когда там был «Оккупай Абай», и тогда как раз пошла тема, что мешают местным жителям эти мероприятия. Меня там ловят местные жители и говорят: «Максим, это же так здорово. Раньше сюда не выйдешь, вообще невозможно, потому что пьяницы одни, никого нет. А сейчас я каждый день сюда хожу, здесь так здорово, здесь все чисто и все безопасно».

ПРОНЬКО: Такая интеллигентная публика, да.

КАЦ: Да. А это на самом деле так, потому что пустой парк это очень плохо, а там он действительно был пустой. Ну ладно, это другая тема. Я говорю: «Отлично, дайте ваш телефон, я дам журналистам, чтобы вы могли другую позицию сказать». «Нет, вы что! Я отлично знаю нашу страну. Завтра ко мне придут». Это пожилая пенсионерка. Кто к ней придет, что ей сделает? Но вот этот страх…

ПРОНЬКО: Причем искренний страх.

КАЦ: Да, вот реально. «Не дам телефон, боюсь». Все.

ПРОНЬКО: Зато бабушки, которые пропагандистские каналы у нас рекламировали в те дни, они очень охотно давали комментарии.

КАЦ: Так там страха нет, потому что власть какая-то им дала разрешение делать вот эти вещи. Причем, они, может, даже искренне говорили. Потому что любая городская тема, какую ни возьми, всегда будет там 20% против, не важно, какая она. Хоть ты вообще самую лучшую вещь делай, все равно кто-то против будет, и ты можешь таких найти.

ПРОНЬКО: И это нормально.

КАЦ: Да, это нормально. Но у них нет страха, потому что у них… Вот этот страх перед властью. Когда начались эти массовые задержания все, обычных людей стали задерживать, что нормальный человек делает в этой ситуации? Идет и пытается этим людям помочь.

Я пошел, у себя в офисе разогнал всю свою коммерческую деятельность и открыл, что называется, штаб помощи задержанным. Мы обзвонили многих работающих адвокатов в Москве на этот день, собрали деньги и стали отправлять адвокатов в ОВД, куда отвозили этих ребят с площадей. Потому что их там пытались пугать, именно была такая тактика пугать, увозить в дальнее ОВД куда-нибудь в Митино или в Бутово, и там пытаться как-то прессовать, какие-то повестки вручать, которые совершенно не обязывают ни к чему, но просто с грозным видом, и запугать людей. А когда приезжал адвокат, то ситуация совершенно менялась, потому что они уже понимают, что ты незаконные вещи не расскажешь. И часто приезжал адвокат – всех отпускали сразу.

ПРОНЬКО: Этого было достаточно?

КАЦ: Очень часто одного приезда было достаточно, чтобы начальник ОВД говорил: «Просто мы сидим, беседуем. Они свободны, могут идти». И вот организовали это дело. Я многих спрашивал, очень многие пришли помогать, но это в основном люди моего возраста, я спрашивал более старших людей: «Не желаете ли вы как-нибудь помочь, поучаствовать?» «Нет, это же такой удар наносит, это же против режима». Какое это против режима? Это не против режима, это против того чтобы молодых людей с Пушкинской площади с белыми ленточками забирают в милицию. Режим тут не при чем, это какой-то абсурд, это послезавтра закончится, но сейчас-то надо как-то показать, что мы с этим не согласны. «Нет, мы посидим лучше дома, посмотрим, что будет». Только вот один пожилой человек…

ПРОНЬКО: Как вы думаете, почему этот страх, с чем он связан?

КАЦ: Не знаю, это какая-то историческая вещь. Я не понимаю, и не понимаю, чего боятся. Причем молодежь не боится. Когда были выборы у нас в Щукино, на избирательном участке, где пытались жульничать, у нас пытались на одном, было человек восемь молодых людей, таких как я, тоже щуплых таких, но хорошо знающих правила, и три человека из комиссии, знаете, такие дядьки суровые, которые пытались давить…

ПРОНЬКО: Вроде Холманского.

КАЦ: Да. И у них получалось. На каком-то этапе зашли два пенсионера с другого участка – все, эти дядьки тише воды, ниже травы. Потому что на нас они могут кричать, а на них – нет. И не знаю, почему… Пенсионеры ушли – все продолжилось. Не знаю, почему вот эта объективность мышления и суждений часто заменяется непонятным страхом. Вот сейчас нас слушают, в машинах едет много всяких руководителей предприятий, людей, которые могут придти в любое абсолютно место, где происходит беспредел, и просто от того, что они туда придут, все жулики разбегутся.

ПРОНЬКО: Я вам могу сказать, в том числе слушает это периодически человек, которому сегодня было поручено кураторство средств массовой информации. Так что я думаю, это все было услышано. И, самое главное, что действительно… Даже бог с ними, с начальством. У нас действительно какое-то животное состояние боязни. Я видел несколько таких моментов, когда, знаете, очно… Вот видишь там – большой человек, очень большой человек. Этот прогиб взрослых здоровых мужиков, он ощущается реально. Даже смотреть не надо, Максим, это можно потрогать в воздухе.

КАЦ: Точно, абсолютно.

ПРОНЬКО: Я только не могу понять, с чем это связано.

КАЦ: Но пройдет, уже начинается…

ПРОНЬКО: Думаете, пройдет?

КАЦ: Конечно. Потому что когда приходят молодые люди и просто это не принимают, то у других тоже начинаются какие-то размышления на этот счет. Причем никто же не придет, уже в прошлом эти приходы. Вся деятельность штаба помощи задержанным, я видел всю тактику власти по попытке запугивания мирных митингующих.

Первый день тактика была увозить в дальние ОВД и там пытаться чего-то рассказывать, и второй. Не работало, потому что адвокаты приходили, и без адвокатов люди сразу возвращались на площади, потому что они просто сидят в актовом зале и смеются. Второй день – стали пытаться «шить» 19.3 всем, привезли в два ОВД, пытались «шить». Очень тяжело шло. В ОВД многие начальники ОВД говорили: «Уезжайте оттуда, не примем. Мы ничего делать не будем». Привозили в какие-то там, есть два ОВД каких-то, которые это готовы делать. Привозили, несколько часов этим занимались. Всем противно, все понимают. Два таких автозака было. На следующий день у них суд, они пришли – суд потерял документы, всех отпустили.

ПРОНЬКО: Иногда такое случается.

КАЦ: Там половина мировых судей на больничный ушли. Это очень тяжело идет. И все вот эти попытки… На каком-то этапе штаб помощи задержанным, на все наши телефоны вдруг установили автопрозвон и стали постоянные звонки и сбросы. Вот такие методы. Не надо этого бояться, это не страшно абсолютно.

ПРОНЬКО: Вы эту деятельность намерены продолжить?

КАЦ: В данный момент… А на каком-то этапе это прекратилось просто, они перестали хватать мирных людей. Я закрыл штаб, он сейчас не нужен, потому что мирных людей не хватают. А те, кто сами нарываются, таких много в том, что называется оппозиция, эти мне люди не близки. Пусть они их увозят в ОВД и там с ними разбираются. Как только начнут хватать вдруг, но, мне кажется, не будут, но если вдруг начнут хватать опять мирных, конечно, опять сразу сделаю, верну и будет работать.

ПРОНЬКО: Максим Кац здесь и сейчас в «Большом реальном времени». Давайте мы будем общаться и с нашими слушателями, а то вы сейчас начнете меня критиковать, потому что не вывожу звонки, не зачитываю ваши письма. 65-10-996, finam.fm – наши средства связи. Давайте один звонок, одно письмо, вот в таком режиме будем идти. Вы в эфире, добрый. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Владимир из Королева. Очень передача великолепная Юрий, спасибо за Максима, что такие еще люди есть. Я такой же. Я, допустим, ездил на встречу с выпускниками в Красноярск, и библиотеке подарил 30 книг от своей семьи. Это раз.

Второе. Пускай Максим расскажет, идет ему навстречу муниципалитет хотя бы в отдельно взятом районе Щукино сделать вот эту инфраструктуру, чтобы положительный опыт распространить на всю Москву? И маленький вопросик еще. Что Максим, как сделал и поменял? Подарил чего-то, вот кроме этой помощи, это отличное дело, а материально кому-то помог? Спасибо.

ПРОНЬКО: Спасибо.

КАЦ: Первое. Муниципалитет… Я пока не знаю, я там два с половиной месяца избранный, я еще не пробовал реально.

ПРОНЬКО: Но уже обращаются как к авторитету такому. Два с половиной месяца уже!

КАЦ: Не знаю еще, поэтому не могу сказать. По поводу подарил. Важный момент. Я жертвовал много денег, в общей сложности тысяч 20, наверное, долларов на разные политические, не то что политические, а разные там… И на «РосПил», и на «РосЯму», в том числе тот проект помощи задержанным, я там жертвовал. Но я никому ничего не дарил, я не занимался благотворительностью. Потому что, на мой взгляд, найти бедного и подарить ему денег – это такой ненастоящий популизм. Ты такой молодец, печешься о судьбах, а на самом деле ты ни на что не повлиял.

На мой взгляд, помогать надо сильным. Сильным почему-то никто не помогает обычно, и из-за этого им трудно развиться. Помогаешь сильным – они развиваются и дальше уже слабым тоже лучше будет, потому что сильные будут приходить, адекватные сильные будут приходить куда-то и делать какие-то вещи, которые они считают нужным.

ПРОНЬКО: Это логика Максима Каца. Павел Павлович пишет: «Ваш «Городской проект» возможен только после апробирования в каком-то конкретном одном городе или возможно развитие в других городах?»

КАЦ: В любых городах возможно развитие, просто я живу в Москве. Сейчас, когда мы подготовим структуру с городскими проектами и придумаем структуру финансирования, что самое главное, потому что без финансирования не работает ничего, то дальше мы будем открывать, поддерживать какие-то региональные отделения.

ПРОНЬКО: Надо выбросить в урну вот эти все разговоры об уникальности? На самом деле все города идентичны, проблемы идентичны?

КАЦ: Они не прямо идентичны, но надо выбросить в урну размышление о том, что у нас нельзя вообще смотреть куда-то в другое место. Естественно, нельзя копировать. Обычно хотят что-то упросить, и взять… Что мы сделаем в Москве – Стокгольм или Сан-Франциско? Ничего не сделаем. Но брать какую-то проблему понятную… Например, парковки на тротуарах – понятная проблема. Есть тротуар, две трети из него использует 300 человек, которые паркуются, одну треть из него используют 50 тысяч человек, которые идут мимо. Очевидно, что-то не так. Здесь не надо быть Стокгольмом, чтобы понять, что что-то не так.

И вот таких вещей много. Ты берешь просто какую-то конкретную логичную, понятную вещь, и идешь, выполняешь ее. Никакой тут уникальности нет, у нас тротуар точно такой же, как в Стокгольме.

ПРОНЬКО: Не надо бояться. Добрый вечер, вы в эфире.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

ПРОНЬКО: Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Иван. Я хотел бы выразить поддержку Максиму, и сказать, что наверняка все получится. Потому что у меня была похожая ситуация, правда, она закончилась потерей работы. Я работал инспектором в энергоснабжающей организации, и навел порядок в одном районе Москвы с отоплением и горячей водой…

ПРОНЬКО: И вас уволили?

СЛУШАТЕЛЬ: В итоге все свелось к тому, что перестал малый бизнес платить взятки, потому что я был честным инспектором. В итоге, да, меня сначала хотели уволить по статье, но у меня жена занимается кадрами, и юридически меня подготовила к тому, что в итоге разошлись мирно, по соглашению сторон. Тем не менее, в одном районе Москвы теперь все хорошо.

КАЦ: Прекрасно, видите, как здорово.

ПРОНЬКО: Стоит действовать, действовать.

КАЦ: Вы-то себе найдете другую работу, и будет все у вас замечательно. Конечно, действовать и не бояться.

ПРОНЬКО: Не бояться – вот главное. Очень короткий, Максим, ответ на вопрос Анны: «Не очень понятно, если муниципальное собрание ничего не решат, почему пытаются перетянуть председателей муниципального собрания на какую-либо сторону? Значит, какая-то выгода в этом все-таки есть?»

КАЦ: Конечно. Оно ничего не решает в тех масштабах, в которых люди ожидают, что оно будет что-то решать. Так-то там есть какие-то локальные вопросы, какие-то там решаются…

ПРОНЬКО: В конце концов, 50 миллионов тоже есть.

КАЦ: Ну да, но это… Например, на Пресне получилось оппозиционное муниципальное собрание, и оно-то много шуму навело, огромные ресурсы понадобились, чтобы их там заткнуть. У нас чуть-чуть не получилось оппозиционное, но ничего, все равно неплохо.

ПРОНЬКО: Лиха беда начало. 19.45, прямо сейчас – новости, затем Максим Кац будет отвечать на ваши вопросы в «Большом реальном времени».

 

Новости.

***

ПРОНЬКО: Метлина и Муравьев меня достают каждый день в 9.57. Звонят, и говорят: «И что там у вас будет сегодня?» Сегодня у меня Максим Кац. 65-10-996, finam.fm – наши средства связи.

Андрей пишет: «Максим, расскажите про свой опыт работы учителем». Что за опыт, на самом деле? Тоже короткий?

КАЦ: Ну да. В 19 лет, когда мне было 19, одна из московских школ, которая как-то спонсируется еврейской общиной, я не знаю, что-то там такое, захотела преподавать у себя иврит. И они искали носителя языка, позвали меня. Но я там долго не продержался, потому что дети, мне было 19, а им 15-16. Я на первом же уроке, когда у нас никого не было, спросил, нужен ли им иврит.

ПРОНЬКО: И что дети ответили?

КАЦ: Они ответили, что не нужен.

ПРОНЬКО: «Максим, нет, нам иврит не нужен!»

КАЦ: Ну и все, я же не буду детям мозг пудрить ивритом, когда он им не нужен. И мы с ними три недели общались о жизни, пока меня не выгнали.

ПРОНЬКО: Это Максим Кац. Добрый вечер, вы в эфире.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Артем, Одинцово. Я бы хотел вашему гостю задать следующий вопрос. Я помню его выступление на Новом Арбате, он говорил, что в муниципалитет попасть это дело хорошее, очень просто всем попасть. Но спустя какое-то время, допустим, ваша передача нынешняя, слышу его слова буквально следующие: «Люди, не стоит лезть, это грязное дело, в муниципалитете болото». Есть ли в этих словах корысть, лукавство или я неправ?

ПРОНЬКО: Спасибо.

КАЦ: Вы неправы, абсолютно неправы. Нужно идти, надо лезть. Я говорю, там действительно болото, там совершенно не противно, это не требует никакой работы вообще. Если вы придете на выборы в муниципальное собрание, избираетесь, придете на первое собрание, проголосуете за независимого председателя, а потом больше ни разу туда не придете вообще никогда, вы огромное влияние окажете на жизнь в вашем районе, очень большое. Примерно 75%, ну, навскидку, деятельности депутата это голосование на этом первом собрании.

Поэтому если бы в Щукино еще было два независимых депутата, которые прошли, у нас было бы независимый председатель и совершенно другая ситуация была бы в районе.

ПРОНЬКО: Вы с пресненскими коллегами общаетесь?

КАЦ: Немножко, да.

ПРОНЬКО: У них все-таки иная ситуация.

КАЦ: Да, да, у них круто.

ПРОНЬКО: Но их тоже укатывают, укатывают по полной программе.

КАЦ: Чтобы их укатать, нужны огромные ресурсы. Вот когда сейчас укатывали…

ПРОНЬКО: Культурно-массовыми мероприятиями.

КАЦ: Да. Это же просто из военкомата пришла армия и забрала избранного депутата с собрания. Это же нонсенс вообще, это прецедент. Просто армия вмешалась в работу избранных депутатов. И они это все сделали, потому что туда прошло еще три, вот у нас не прошло, а у них прошло еще три, и они оказались в этой ситуации.

ПРОНЬКО: Наоборот, надо занимать активную гражданскую позицию?

КАЦ: Конечно.

ПРОНЬКО: Болото можно превратить в хорошее озеро.

КАЦ: Это смешно и забавно наблюдать это болото. Если вы зайдете в мой блог, вы увидите пост с фотографиями о том, как там все это происходит. Если бы вы пришли на одно из муниципальных собраний, вы бы увидели, как очень забавно эти люди маневрируют, и как ужи на сковороде просто пытаются заставить меня это не писать. Они пытались принять решение о запрете мне чего-то там писать…

ПРОНЬКО: То есть, индивидуально. Запретить Максиму Кацу пользоваться «Twitter», «Facebook», «LiveJournal».

КАЦ: Да, да. Или запретить фотографировать. Но у них не получается, там четыре только таких депутата, и у них не проходят эти решения о запрете фотографии, например, на собрании. Но это очень забавно и смешно, это болото разворошить же можно, и очень интересно наблюдать. Конечно, надо идти.

ПРОНЬКО: Потрясающе. Добрый вечер. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Алексей. Я бы хотел Максиму возразить по поводу ненадобности создания резервации для наших чиновников. Дело в том, что несмотря на то, что данные резервации не решат проблему пробок абсолютно никак, по моему мнению, в данный момент…

КАЦ: Чиновников лучше отправить на Луну.

СЛУШАТЕЛЬ: Скоро наступят те времена, что чиновников по пути на работу сознательные граждане России будут отлавливать и откровенно бить.

КАЦ: Нет, это безобразие на самом деле.

ПРОНЬКО: Алексей, прекращайте такое в эфире.

КАЦ: На самом деле чиновников очень много нормальных, не надо так под одну гребенку, тем более какие-то радикальные методы. Это ерунда.

ПРОНЬКО: Я против радикализма, причем с любой стороны, как со стороны оппозиции, так и со стороны властей. Добрый вечер. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня Николай зовут. Мне очень нравится сегодняшняя передача. Кстати говоря, должен возразить Максиму, я на 20 лет старше, но я все понимаю, о чем он говорит. Вопрос вот какой. Вы очень интересную тему затронули про свободу человека, внутреннюю свободу. Я не про ту свободу дать кому-то по башке, а про внутреннюю свободу, от которой многое зависит. Как вы считаете, что влияет на эту внутреннюю свободу, что влияет на то, чтобы она появилась у людей, откуда она может взяться у большинства?

КАЦ: Мне кажется, окружающие влияют. Вот эти все рассказы… Я только собирался пойти на митинг, мне звонят все мои более-менее возрастные родственники и знакомые и говорят: «Не ходи, ты что! Там же заберут, там же очень страшно. Зачем тебе это надо?» Вот эти попытки объяснять друг другу, что ты лучше не высовывайся, вот это создает это отношение. Прекращайте это делать, особенно молодым людям это рассказывать. Будет лучше тогда.

ПРОНЬКО: Знаете, я, когда 6-го пошел, кто мне только не позвонил из родственников. Последний, конечно, венец это была мама, которая сказала: «Ты что вообще? Да он мстительный, да он вас там всех раздавит». Понятно, кто «он», это такой коллективный образ. Он, он!

КАЦ: На самом деле он может дозвон на телефон поставить.

ПРОНЬКО: Мама дозванивалась, с периодичностью 15 минут мне звонила: «Ну что? Ну что?» Да все нормально. Я хочу сейчас запустить SMS-голосование, вы будете голосовать всего пять минут. Если вам близка позиция Максима Каца… Понимаете, мне нравится открывать новых людей. Да, многие из вас знают Максима, но он впервые здесь в «Большом реальном времени» на «Финам FM». Возможно, для кого-то он сегодня открытие. В свое время я еще одного человека открыл публично, жестко и не побоялся этого сделать, хотя мне многие говорили: «Ой-ой-ой».

Так вот, если вам близка позиция Максима Каца, пожалуйста, на короткий номер 5533, SMS с буквой «А». Вам близки те мысли, которые сегодня высказал Максим Кац. 5533, SMS с буквой «А».

«Нет, это что-то не то, он не понимает наших российских особенностей, прожил в Израиле, все забыл российское», – 5533, SMS с буквой «Б».

Мне крайне важно понять, вам близки позиции моего сегодняшнего гостя? SMS с буквой «А». Нет, вы их не разделяете – 5533, SMS с буквой «Б». Голосование идет, письма – на finam.fm, звонки – на 65-10-996.

Александр пишет: «Студент шестого курса МГУ, естественнонаучного факультета. Обидно слышать про такую оценку образования». Имеется в виду то, что мы обсуждали. «При этом не имею иллюзий по поводу некоторых вузов, знаю выпускников, к которым я не пойду лечиться. Но такие спецы как мы все еще есть. А что делать, если ученых меньше, чем вузов, а в армию не хочется».

КАЦ: Вот, опять же, эта страшилка с армией, что люди готовы шесть лет заниматься бессмысленным делом, чтобы убрать от себя риск на один год попасть в армию. Это, конечно, огромная вообще структурная проблема у нас в стране. До 27 лет молодые люди, самый активный возраст их, а они полностью выбиваются из жизни, их полностью можно контролировать, чем государство и пытается пользоваться, когда пытается им вручать повестки в ОВД.

ПРОНЬКО: Если забрали под белые рученьки депутата Пресненского муниципального собрания.

КАЦ: Нет, они забрали и вернули, это просто на какие-то уточнения забрали. Тем не менее, инструмент.

ПРОНЬКО: Максим, а как раструбилось же, как это потом разошлось. И другой человек, который задумается: «Да ну…» Дальше – к праматери истории. Чем с этим связываться.

КАЦ: Да, да, страшное дело. С армией это очень-очень… Ну, это не на две минуты сейчас разговор.

ПРОНЬКО: Ой, как интересно вы голосуете, товарищи, господа, слушатели «Финам FM».

КАЦ: Хочется заглянуть!

ПРОНЬКО: Нет, нет!

КАЦ: У нас две минуты, а там про Омск вроде бы много вопросов.

ПРОНЬКО: Ну, давайте по Омску коротко. Это была шутка? Вот давайте так.

КАЦ: Нет, никакая не шутка, совершенно серьезно. Пришли жители Омска, говорят: «Мы хотим видеть в бюллетене Илью Варламова». Я с Ильей Варламовым хорошо знаком, это адекватный, независимый человек, такой же примерно, как и я. У него свой бизнес, свои деньги. А главное в независимости – свои деньги, независящие от режима или еще чего-то. Он пишет интересные вещи про архитектуру, он сам архитектор.

Пришла группа жителей, говорит: «Хотим его видеть в бюллетене». Мы отвечаем: «Хорошо, мы готовы этим заняться. Но мы один раз в жизни были в Омске, какой из него мэр. Поэтому нам нужна поддержка 10 тысяч жителей Омска, как это предусмотрено нашим законодательством, которые хотят его видеть в качестве кандидата». Это его была позиция и моя тоже. Они сказали: «Хорошо, о’кей, давайте попробуем». И начали собирать подписи. Не собрали, собрали 2,5 тысячи. Не нужен им такой кандидат оказался в городе, мы не поехали туда.

ПРОНЬКО: То есть все было по-взрослому, по-серьезному, это была не шутка, это был не стеб?

КАЦ: Нет, нет, нет. Если бы 10 тысяч собрались, мы бы там собрались и рубились бы в этой предвыборной кампании.

ПРОНЬКО: Первый раз за сегодняшнюю программу Максим Кац нахмурился в моменте: «Мы уж там бы собрались». Вы в эфире, добрый вечер. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, меня зовут Антон. И Максима позиция мне очень близка. И хотел бы вот, что у него уточнить. Сейчас занимаюсь такой работой, можно сказать, рутинной, и тоже бы хотелось сделать что-то приятное и интересное. С чего начать? Потому что 20 тысяч, которыми, например, Максим помог кому-то, это почти мой годовой доход. С чего начать, чтобы выйти на этот независимый уровень и тоже полезными вещами заниматься?

ПРОНЬКО: Антон, а вы из Москвы?

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

ПРОНЬКО: Спасибо.

КАЦ: Тут рецепта нет никакого. Многие приходят и спрашивают, что делать и как делать, чтобы быть полезным. Это так не работает. Надо найти какую-то тему, в которой вам кажется, что вы можете быть полезным. И самое главное – не сообщить о ней кому-то, мне или Навальному, которому кучи писем идут, а самому пойти и это делать, самому пойти и делать. И тогда… Много раз не выйдет, а потом выйдет, и все нормально будет. А разрешение какое-то или тем более санкцию не надо пытаться получить, инструкцию.

ПРОНЬКО: Еще успеем один звонок, только лаконично. Добрый вечер, вы в эфире.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Алексей, Москва, кстати, Щукино.

КАЦ: Ох ты, здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. У меня даже не вопрос, у меня реплика. Я просто преклоняюсь перед настойчивостью человека. Максим, спасибо. И найду контакты, и чем смогу – помогу.

КАЦ: Спасибо.

ПРОНЬКО: Спасибо, Алексей. Спасибо, господа. И вот итоги SMS-голосования, все, я остановил. Как вы думаете, сколько поддерживают или разделяют ваши мысли, вашу позицию?

КАЦ: Я вот на другом радио был – было 67% у меня.

ПРОНЬКО: Это вы были не на правильном радио. Правильное радио это «Финам FM», программа «Большое реальное время». 79,22% слушателей «Финам FM» поддерживают и им близки позиции Максима Каца. Но 20,78% не разделяют их. Максим, мне было приятно провести с вами этот час. Спасибо вам огромное.

КАЦ: Спасибо вам.

ПРОНЬКО: Я надеюсь, это первая, но далеко не последняя наша с вами встреча.

КАЦ: Я тоже надеюсь. У вас прекрасная передача, регулярно ее слушаю. Она огромное влияние, по-моему, имеет на независимую политику, которая зарождается. Так что вам спасибо большое.

ПРОНЬКО: Спасибо. Максим Кац, депутат муниципального собрания Щукино в «Большом реальном времени» на «Финам FM».

(292 просмотров)