Живописец Юрий Шмелёв
К 70-летию художника
Ю.Г. Шмелев у картины «Остановитесь на путях ваших…»
Исполнилось 70 лет Юрию Гавриловичу Шмелеву — одному из самобытных русских живописцев, работающему в технике старых мастеров.
«Настоящий художник, — считает Ю.Г. Шмелев, — жаждет дотянуться до великих. Искусство классиков для всех открыто, но берут его за ориентир немногие, потому что освоение традиции требует времени, сил и вообще большого мужества. Большинство не выдерживают напряженного следования старым мастерам и оправдывают свое творчество «новым видением».
В 1968 г. художник начал работу над полотном «Остановитесь на путях ваших…» (закончена в 1990 г.). С 1980 года он работает над серией портретов русских просветителей, православных государственных деятелей — созидателей Святой Руси.
Цикл открывается полотном «Распятие Иисуса Христа». Далее в хронологическом порядке следуют: «Апостол Андрей Первозванный» I век, «Равноапостольный князь Владимир» — X век, «Первый русский митрополит Иларион» — XI век, «Архимандрит Василий из Щековиц» — XII век, «Добрыня Ядрейкович» — XIII век, «Дмитрий Донской» — XIV век, «Иван Федоров» — XVI век, замыкает серию строителей Святой Руси «Патриарх Никон», XVII век.
Эта серия итог 25-летнего труда. Для более глубокого скрупулезного проникновения в эпоху, изучения и поиска малоизвестных или ранее неизвестных исторических фактов жизни персоналей серии художнику потребовалось близкое общение с историками, археологами, архитекторами.
Размышлениями о творчестве художника с читателями «Русского Вестника» делится известный историк и искусствовед Роман Багдасаров. Мы же — его родные, друзья и, конечно, редакция газеты — поздравляем Юрия Гавриловича с достижением знаменательного рубежа в его жизни и творчестве и желаем ему доброго здравия и помощи Божией в трудах во славу русского Отечества.
Живопись vs Кино
Потребность в исторической живописи ощущается сильным государством как постоянная. Это внеправовой способ узаконивания власти, утверждение преемства с предшественниками, вошедшими в сознание общества под знаками процветания, славы или героизма. Даже в век 3-D компьютерной графики историческая картина не утратила своего значения, но теперь уже по чисто прагматическим соображениям. Снять «правильный» исторический фильм гораздо накладней, чем создать историческое полотно. В первом случае, даже если решена проблема финансирования, возникает нехватка квалифицированных кадров (операторов, монтажеров, костюмеров). Во втором — требуется только один талант — художника…
Юрий Гаврилович Шмелев — один из немногих русских художников, работающих в историческом жанре безотносительно к политической конъюнктуре и переменчивым настроениям общества.
Школа и ориентиры
Шмелев начал заниматься живописью более 30 лет назад. Вместо того, чтобы двинуться проторенным путем, — вступление в Союз художников, выставки, госзаказы, — он пробовал отыскать настоящего наставника, под руководством которого можно выработать собственный метод. Самым подходящим казался Павел Корин. Обратился к нему. «Э-э, какие ученики, мне, брат, вещички пора складывать,..» — ответил знаменитый мастер. Однако успел-таки похвалить первые опыты Шмелева и дал совет: «То, что ты ищешь, этого я не знаю. ЭТО интересует только тебя. Вот то, что ты сам найдешь, слепишь из себя, это и будет твое. И не жди ни от кого пощады».
«Распятие Иисуса Христа»
После художественного училища Шмелев поступил в бригаду к лучшему тогда монументалисту-реставратору Л.М. Грачеву. Семь лет восстанавливали гробницу Тамерлана в Самарканде. Работал в кремлевских соборах, Новгороде, Ярославле, Ростове Великом… «Когда лазишь по лесам, щупаешь своими руками древности, — размышляет Юрий Гаврилович, — многое можно почерпнуть из традиции напрямую, без посредников. Ведь нигде не вычитаешь, чем сходна наша икона с академической голландской живописью. Когда обнаруживаешь такое, словно пелена спадает с глаз…»
Очарованность классиками Испании и Нидерландов соединилась с постоянными занятиями иконой и фреской. Шмелев трудился во многих православных храмах (главный проект — роспись новосибирского собора, 1988). В родном Барнауле он создал подлинный шедевр — иконостас в главной церкви города. При этом Шмелев пишет пейзажи в технике старых мастеров, выполняет на заказ портреты, часть которых принадлежит сегодня весьма именитым владельцам. Но делом жизни стала историко-религиозная живопись.
История и религия
Именно так. История и религия существовали в средние века нераздельно. Ключевое событие являлось для летописца уравнением из твердо установленных и неизвестных величин. Первые отвечали фактам и конкретным личностям, вторые их сакральному смыслу. Неизвестное вычислялось по «логарифмической линейке» Писания. Формулы священной истории применялись к историческим реалиям Руси, взвалившей на себя груз стать преемником Народа Божия на путях Промысла. В 18 столетии искусство составлять исторические уравнения оказалось утерянным. Хотя живописцы использовали летописные притчи, их подача не учитывала уже библейско-мессианского аллегоризма, заложенного туда монашеством. В 1960-80-е годы историко-религиозная живопись стала противовесом официальной пропаганде, отчаянной попыткой пробиться к исторической правде сквозь идеологические заслоны. Посвятив себя этой проблематике после прорыва, совершенного Глазуновым, Шмелев избрал нелегкий путь. После Ильи Сергеевича обращение к теме Святой Руси перестало быть художественным актом само по себе. Требовалось найти и нечто принципиально новое.
Внимание к исторической индивидуальности привело Шмелева к написанию серии портретов «Святая Русь» (1980-2007). Нащупывая логику серии, художник оказался в положении гораздо более сложном, чем летописец. Вместе с искомыми Шмелев восстанавливал отсутствующие части уравнения. Его энтузиазм подкреплял анализ древнерусской культуры, предпринятый разноплановыми, но объединенными благоговением к святыням прошлого исследователями — М.П. Кудрявцевым, Ю.М. Лощицем, о. Л. Лебедевым, Л.А. Гурченко и др. Появление каждого полотна — результат соборного творчества. Прописанные в технике старых мастеров Испании и Нидерландов, основатели Руси держат в руках атрибуты, указывающие на их место в православном предании; за каждым — меняющийся пейзаж.
Основатели Руси
Тональность циклу задает первое полотно. Точкой отсчета русского этноса, по преп. Нестору, служит путешествие на наши земли святого апостола Андрея Первозванного (1986). Св. ап. Андрей — не только первый ученик Христа. По Евангелию, он же первым признал в Иисусе Мессию. Фактура холста производит впечатление росписи цветным воском по мрамору. В подобной технике выдержаны древнейшие иконы. Миссия Андрея — великая загадка русской истории. У Шмелева апостол поставлен на холмах, окружающих Киев (скифский Самватас). Он укрепил крест и только что закончил молитву. Св. Андрей получил уже некий ответ свыше, но мы не знаем его, так как свиток, где обычно пишутся изречения, демонстративно повернут от зрителя. Быть может, это пророчество о первых, которые станут последними, и о последних, которые станут первыми?..
«Андрей Первозванный»
На следующем холсте крест, водруженный Андреем «на горах Киевских», оживает. Его очертания принимает фигура святого равноапостольного князя Владимира (1987). В глазах языческого мира распятие было позорным столбом, на котором казнили преступников, но император Рима возвеличил его, сделав знаменем победы. Культ креста неотделим от почитания самодержца, помазанника, «христа» с малой буквы.
Разведенные руки Владимира соединяют античную Скифию и ее апостольскую церковь со вторым тысячелетием, рождающим Русь. Князь одет в священные ризы, напоминающие стихарь, со вшитыми лентами. Совокупность позы и облачения образуют восьмиконечный крест. Сандалии и цвет чулок отсылают к византийскому церемониалу. В согласии с портретом на монетах 10-11 вв. художник наделил св. Владимира вислыми усами и слегка одутловатыми щеками (родовой чертой Рюриковичей). Слева от Владимира помещен реверс его «серебра». Именно так, над плечом князя, чеканился герб Рюриковичей, трезубец. Шмелев слой за слоем проявляет символы, стоящие за фигурой Крестителя. Руки князя застыли в горизонтальном благословении народа — его главного достояния. Но крещение целого народа — мистический процесс. Какая духовная идея объединила славян?
Человек, провозгласивший ее, стал первым русским по происхождению митрополитом Иларионом (1984). Излишне пересказывать созданное им «Слово о Законе и Благодати», начало которого любовно воспроизведено Шмелевым по старейшему списку.
Иларион открывает новую страницу в самопознании народа. Руси предлагалось привлечь теперь ко Христу окружающие племена. Крестившись, те чувствовали себя духовно русскими, не утрачивая исконных национальных черт. Киевский митрополит создал теорию всемирной истории как постепенного и равного приобщения всех народов к культуре христианства.
Коронованные сирины на золотом яблоке посоха подчеркивают преемство Илариона с Владимиром, у которого сирин помещен на цате. Вплоть до святителя Алексия Московского, чей саккос был тоже расшит изображениями сиринов, эта птица олицетворяла дар духовных лидеров уводить народ от суеты к возделыванию Вертограда, что, по легенде, славит сирин…
Идея самодержавия качественно иная, чем обычные принципы княжения. Она не принадлежала ни князьям, ни народу. В славянских странах Центральной и Восточной Европы идеологию монархии вырабатывала Церковь. Это указывает, что автор «Слова о полку Игореве», которому посвящено следующее полотно, — духовное лицо. Ведь по его мысли движение русского общества ведет к определенной цели — самодержавной власти Великого князя. Действия политических вождей в «Слове…» рассматриваются не только в отношении друг друга, но меряются вечной Силой, которая вручает жребий власти. С таких позиций выступает священник Василий Щековицкий (1984), архимандрит Киево-Печерского монастыря, предполагаемый автор «Слова…», наследник идей Владимира и Илариона. Картина Шмелева является пока наиболее достоверным портретом-реконструкцией автора «Слова». Пояс Василия из Щековиц расшит птичьим орнаментом, как у старинных епитрахилей. На запястье игумена жемчужная вервица, в руках свиток. Там недошедшее до нас сочинение?..
Христианские реликвии были «магнитными» центрами, вокруг которых формировалось сакральное пространство Руси. Главной святыней, из-за которой вели спор правители христианского мира, считался Гроб Господень. Мерная лента Гроба вместе с паломническим снаряжением, мечом и жезлом архиерея составляют предметное окружение Добрыни Ядрейковича (Андрейковича) (1987), пожалуй самого таинственного лица средневековой истории. Создание портрета этого воеводы, ставшего впоследствии архиепископом Новгорода Антонием, — церковно-историческая заслуга художника.
Новгородская летопись под 1211 год сообщает, что Добрыня Ядрейкович предположительно в 1204 году привез из разгромленного крестоносцами Константинополя Гроб Господень. Значение этого факта для дальнейшей истории Руси трудно переоценить. Добрыня-Антоний занял Софийский престол в Новгороде, потому что придал ему исключительное положение.
Вплоть до святителя Макария Московского новгородские архиереи являлись хранителями Гроба, наподобие «феликш тафус» Иерусалимских Патриархов. Неизбежным следствием стали регулярные покушения на духовное сокровище. Битвы с рыцарями, нападение соединенных княжеств в главе с суздальцами, разорение города Иваном Грозным — эпизоды вековечной войны за Гроб Господень. Клич св. Александра Невского «постоять за Святую Софию» — невозможно до конца понять, если забыть о том, ЧТО скрывали стены новгородского собора…
Чем ближе основатели Шмелева к рубежу настоящего, тем гуще тьма вокруг них, а атрибуты условнее. Если подлинное значение Добрыни-Антония пришлось восстанавливать, возводя имеющиеся данные в степень вселенской святыни, то в случае с благоверным князем Дмитрием Донским результат предрешен. Святость князя, колоссальная важность куликовского выбора — вне сомнений. Но природа власти изменилась к концу ХХ века, и анализ действий св. Димитрия предлагаемый летописью должен быть пересмотрен.
Шмелев намеренно фиксирует князя не во время благословения у прп. Сергия или в кругу восторженных вассалов. Великий князь Дмитрий Донской (1980) молится в кровавом сумраке, в абсолютном одиночестве. Повествуя о св. Димитрии, летописец риторически вопрошает: «Восхвалю ли тебя как Исаака, приготовленного отцом в жертву Богу? Но ты сам принес свою чистую, непорочную душу в жертву Богу». В случае земного царства готовность к самопожертвованию сливалась с правом распоряжаться жизнями других. Принимая решение о битве, князь приносил в жертву лучшую часть аристократии.
«Владимир Святой»
Раскладывая объем предания на хронологической прямой, мы замечаем, что письменное благословение преподобного Сергия пришло к князю после явления ему чудотворного образа святителя Николая по дороге на Куликово. Вот почему Шмелев избрал прорись «Явления иконы «Николы на древе» (1980-90-е гг.) в качестве портретной канвы. Св. Димитрий изображен в той же позе и доспехах, напоминающих античные. Объятый мглою, он служит идеалом верности Создателю. Еще секунда и произойдет перестройка среды: Никола Чудотворец в гирлянде из звезд откроет князю, всей Русской церкви волю Божию.
Иоанн Федоров, друкарь Москвитин (1983) со свежим оттиском почти целиком поглощен темнотой, но на его чело также льется ровный свет. Рядом с первопечатником — личный герб, похожий на Z — завершающую букву римского алфавита. Третий Рим, Новый Иерусалим возведен; теперь его должна напоить река «божественных словес». Дьяк Иван и его помощники всемерно подчеркивали, что в основе их издания — перевод, осуществленный в Киеве «при Владимире Великом». Федоров — такой же творец народа, как равноапостольный князь, ибо его Библия суть языковая матрица, способная бесконечно воспроизводить себя, вбирая любой генофонд. Расширение Царства дробило коренной этнос, но священная речь остается неизменным знаменателем этого действия. После Ивана Федорова его уже невозможно обратить в нуль.
Некоторое время цикл существовал в описанном выше виде. Однако в 2007 году на выставке в Новоиерусалимском монастыре он неожиданно был расширен. Художник написал новое начало и новое завершение. Теперь серия открывается «Распятием» в полном согласии с каноном народной культуры, где Святая Русь является местом вечного свершения евангельских событий. А венчается цикл портретом Патриарха Никона, создавшего ландшафтную икону Святой Земли в непосредственной близости от столицы православного царства.
Время тьмы
Время Тьмы, в согласии с традиционными воззрениями, показано Шмелевым как век железа и войн. Если до ХХ века Россия мыслилась как некий монолит, то, начиная с эпохи революций, она делится на два противоборствующих стана. Битве между красным и белым витязями посвящены «Поединок» (1972, 1993) и «Схватка» (последняя версия окончена в 1996). Двуединство всадника и его коня, считавшееся прообразом союза между душевной жизнью и телесным существованием человека, осмыслено художником посредством ряда классических приемов. Роскошные хвосты и гривы лошадей, плеск покрывал и плащей структурируют живописную площадь, обозначая ускользающие от обычного зрения духовные токи. В этих работах Шмелев выступает прямым продолжателем лучших баталистов французской исторической школы.
«Добрыня Ядрейкович»
Своеобразным продолжением этой темы служит «Красный всадник», после гибели белого соперника оставшийся в одиночестве. Призывно подняв правую руку и куда-то указывая левой, он надрывает горло в отчаянном крике. Победитель будто совсем не замечает неустойчивости своего положения: вздыбленный конь, застивший полнеба огненной гривой, из последних сил балансирует на краю пропасти. Написанная в 1977 г. малоизвестным тогда художником, зарабатывавшим на жизнь оформлением православных церквей, картина смотрелась не как пронзительное предчувствие трагедии, а как странная выходка маргинала.
На самом деле «Всадник» являлся лишь правой частью историософского диптиха, начатого Шмелевым еще в 1968 г. Об экспонировании центрального полотна «Остановитесь на путях ваших…» в те годы не могло быть и речи.
Страшный суд как дилемма
Если фигуры основателей являют пример историософского уравнения, которое приведено из алгебраической формы к канонической, в «Остановитесь на путях ваших…» (1968-1990) алгебраическое уравнение грозит перерасти в трансцендентное.
Страшный Суд показан тут как дилемма, а Христос-Судия как цель и причина Истории.
Белый цвет скатерти на столе, занимающем нижнюю треть живописной площади, нисколько не сливается с белым хитоном Спасителя, стоящего посередине, слегка наклонив голову. Третий оттенок белого — сияние, исходящее от самого Христа. По Его правую руку — апостол Павел, аллегорически изображенный в виде воина. За его спиной — уверовавшие в Сына Божия, иконостас, архитектурные монументы от Акрополя до Нотр-Дам — многообразие корней и проявлений, слагающихся во всемирную христианскую цивилизацию. Ошуюю Вседержителя — мерзкое скопище, где восседает главный антагонист Павла, лишь по необходимости повернувшийся к Христу на несколько градусов. За антихристом — замысловатые персонификации нечестия и отступничества, близко подступающие к зрителю. Скатерть на стороне нечестивых максимально разглажена, в то время как у праведных она сбилась мелкими складками. Так Шмелев трактует «широкий» и «узкий» пути.
Постепенно нарастая, свет Христов делает видимым рафаэлев храм, «гору дома Господня», куда потекут народы в Конце Времен. Горячо приступивший к Судии апостол и нагло сидящий в Его близости антихрист много веков делят между собой человеческий род. Но стороны бессильны, пока Склонившийся к Книге жизни не найдет конечное решение. Тогда относительность света и тьмы расплавится в лучах Строгого Неравенства.
Шмелев — автор, принципиально стоящий вне конвейера. Этому не способствуют ни строго соблюдаемая им технология подготовки и тонирования холста согласно рецептам старых мастеров, ни кропотливая техника нанесения мазков. Но даже не зная его картин, неизбежно чувствуешь их присутствие в современном искусстве.
Они разительно не похожи на все, что наводнило сейчас выставочные площади артрынка. Его произведения, являя основание подлинной живописи, соединяют русскую академическую школу с голландскими мастерами. Медленно, шаг за шагом наш современник ставит перед собой и решает те же задачи, которыми жила православная икона — вневременные отражения истории.
Роман БАГДАСАРОВ
(644 просмотров)
Владимир очень понравился!… величественно, русско так…