В блоге g_krok :

«Довольно часто встречаю в публицистике и религиозной литературе очень много фантазий, мифов, домыслов и откровенного вранья об этом, вне сомнения, великом человеке. Теперь, через 300 с лишним лет после смерти Патриарха, его заслуги перед Церковью и Отечеством не просто преданы забвению и вранью, а и сам он изображается «властолюбцем и гонителем невинных ревнителей благочестия», но «Как может разнообразиться молва, основанная на одних догадках, и до каких странных видов она в состоянии доходить!» — восклицает анонимный автор жизнеописания Патриарха Никона, изданного в 1907 году Воскресенским монастырем. От лживых мифов необходимо избавляться и я вношу свой, никому не заметный, вклад в это изложениями в блоге короткой, но энциклопедически точно выверенной информации. Прошу заранее простить мне некоторую инженерную костность изложения, ибо по образования я инженер, а не публицист.

«Ни об одном из наших патриархов не сохранилось столько известий, как о патриархе Никоне», — писал митрополит Макарий (Булгаков) в своей «Истории Русской Церкви». И этому не стоит удивляться, если принять во внимание заслуги Патриарха в деле церковного и государственного устроения. Стоит удивляться другому, — как и почему при обилии вполне достоверных фактов и многотомных исследований преданы забвению его заслуги и достоинства, а на их место выдвинуты различные обвинения и клеветы, в общественное сознание внедрены мифы и штампы, находящиеся в разладе с историей, и, главное, с самим существом дела его жизни.

Патриарх Никон, в крещении Никита Минин, родился в 1605 г. в селе Вельдеманове Нижегородского уезда, в вотчине Богоявленского, «что за ветошным рядом», монастыря. Отец его, крестьянин Мина, послал сына учиться грамоте у священника села Кириллова Анании. По настоянию родных Никита женился и три года священствовал у себя на родине, а затем вместе с семьей в 1625 г. перебрался в Москву. По смерти трех малолетних детей он уговорил жену поступить в Алексеевский монастырь, а сам ушел в Соловецкий монастырь, где в Анзерском скиту в 1635 г. был пострижен с именем Никона преподобным Елеазаром Анзерским. Ушел оттуда в 1639 г. и стал игуменом Кожеозерской пустыни в 1643 г. По делам монастыря в 1646г. пришел в Москву и был назначен архимандритом Новоспасского монастыря. В 1649 г. стал Новгородским митрополитом, а летом 1652г. — Патриархом Всея Руси. В 1658 г. он ушел с кафедры и на Соборе 1666 г. лишен сана. Сослан сначала в Ферапонтов монастырь, а с 1676 г. — в Кирилов-Белозерский. Умер 17 августа 1681 г. в Ярославле при возвращении из ссылки. Погребен в Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре под Москвой. Таковы краткие биографические сведения о нем.

Церковно-обрядовые преобразования, которые принято называть «реформами Никона», начались не при Патриархе Никоне и даже не по его инициативе. Они начались в 1649 году при патриархе Иосифе, а их инициаторами были «ревнители благочестия» (так называемые «старообрядцы»), или «сильные временщики-протопопы», как их называет Преосвященный Макарий в своей «Истории русской Церкви». Во главе реформаторов стояли духовник Царя Алексея Михайловича протопоп Стефан Вонифатьев и переведенный в 1640-е годы из Нижнего Новгорода протопоп Казанского собора в Москве Иван Неронов. Более того, Патриарх Никон никак не мог быть виновником русского раскола просто потому, что виновниками любого раскола во все времена бывают те, кто, руководствуясь лжеименным разумом, не подчиняется решениям соборного разума Церкви и начинает ее хулить. Он не вводил «новые обряды», тем более «новую веру» вместо «старой», но, имея ввиду укрепление единства Вселенского Православия, восстановил в Русской Церкви те чины и обряды, которых придерживались и в других Поместных Православных Церквах. Его деятельность в этом не выходила за рамки обычных мер по управлению вверенной ему Церкви и не касалась вопросов догматических, то есть вероисповедных.

Никон в 1652 году, уступая неоднократным уговорам Царя Алексея Михайловича (1629-1676), соглашается стать патриархом при условии, что Царь и бояре не будут вмешиваться в дела церковного управления, и Царь Алексей Михайлович такую клятву дает (которую затем и преступает) в Успенском соборе при поставлении Патриарха.

При Алексее Михайловиче было издано в 1649г. «Уложение» (свод законов) и учрежден Монастырский приказ, коему вменено было ведать делами по церковному и монастырскому землевладению. Наиболее важными событиями этого царствования были: присоединение Малороссии к Московии в 1654 г. и победоносная война с Польшей; неудачная война со шведами в 1656 г.; распространение раскола и связанные с ним бунты Степана Разина и в Соловецком монастыре в 1670-е годы.

Царя Алексея Михайловича и Патриарха Никона связывали узы духовного взаимопонимания и личной дружбы. Патриарх содействовал присоединению Малороссии и Белоруссии к России. Продолжил начатое задолго до него дело исправления богослужебных книг и приведения церковных обрядов в соответствие с обрядами других Поместных Православных Церквей. В то же время, следуя святоотеческому учению о взаимоотношениях Церкви и Государства, Священства и Царства, патриарх твердо и неустрашимо защищал Церковь от сильного натиска светской власти, от всеобщей секуляризации (обмирщения) жизни христианского народа. На этом поприще ему пришлось бороться не только со стремлением служилого дворянства и бояр захватить земельные владения Церкви, но и с попытками царской власти использовать Церковь в политических целях.

Столь же мужественно он защищал Православие от многовековых вожделений католической пропаганды; от пагубного влияния протестантизма и иудаизма, влияния тем более опасного, что оно, прикрываясь критикой недостатков церковной иерархии, постепенно еще с середины XV века заразило все слои тогдашнего русского общества. В борьбе с униатами-католиками, захватившими православные храмы и монастыри на землях Белоруссии, Украины и Смоленщины, он восстановил древнюю епархию в Полоцке; брал под свое патриаршее правление церковные приходы и монастыри в этих землях; предоставлял убежище ищущим на Руси защиты монахам и целым монастырским общинам (Харлампович). Собственноручно уничтожал привозимые из Европы «иконы», на которых вместо Спасителя, Божьей Матери и святых изображались лица заказчиков-мирян. При нем на Русь были привезены точные списки с древних чудотворных икон — Влахернской и Ватопедской из Царьграда, Иверской и Троеручицы со Святой горы Афон.

Обвинения Патриарха Никона в цезаро-папизме, властолюбии, стремлении захватить политическую власть и чуть ли ни в намерении объявить себя римским папою абсолютно беспочвенны. В своих суждениях о том, что Священство выше Царства он не выходил за рамки святоотеческого учения и подразумевал под этим не политическое, но духовное главенство. Что же касается практики, то, действительно, он последовательно и неустрашимо боролся с натиском Царства на Священство, с всеобщей секуляризацией, обмирщением жизни и сознания, как властей, так и всего народа. Боролся против Уложения 1649 г., против Монастырского приказа и попыток Царя и бояр вмешиваться в дела церковного управления, суда и землевладения.

Интерес к делу Патриарха Никона, к его личности и даже его оправдание сами по себе носят слишком частный характер до тех пор, пока мы не осознаем его значения в той многовековой борьбе, которую ведут под различными личинами антихристианские силы с основанной Иисусом Христом Церковью.

…Пытаясь осмыслить причины церковного раскола, именуемого старообрядческим, необходимо четко сознавать, что его идеология покоится на утверждении непогрешимости самобытного русского Православия, отвергавшего авторитет Православия Вселенского. По сути, расколоучители были такими же нововводителями, как и тяготеющие к протестантству и католичеству вольнодумцы из боярской знати. Меры, предпринятые Патриархом Никоном по исправлению богослужебных книг и обрядов и получившие тогда же одобрение на ежегодно собираемых им Соборах, могут быть поняты только при условии понимания того, что Патриарх выбрал путь единения с Вселенской Церковью и тем хотел спасти Россию от тлетворного влияния латинства и протестантства.

Многое из начатого Патриархом Никоном ему не удалось завершить; были брошены только семена, которые проросли не сразу. Но, изучая то или иное явление церковной жизни, часто с удивлением обнаруживаешь, что начало ему положено Патриархом Никоном. Он относился к таким людям, которые «одарены от Творца светлым и обширным умом, твердою и могущественною волею и которые ясно видят недостатки своего времени, безбоязненно восстают против них всею силою своей власти и воли, разят неправду. За то современники провозглашают их дерзкими нововводителями, нарушителями отеческих преданий, ненасытными честолюбцами, – преследуют их завистью, клеветою, ненавистью и нередко осуждают их как врагов церковного и гражданского благосостояния».

Именно такая участь постигла и Патриарха Никона. Как человек властный, а не властолюбивый, он понимал меру ответственности, когда принял первосвятительский жезл святого митрополита Петра. Властные люди видят дальше — в этом и их преимущество, и причина несчастий. Прозревая далеко вперед судьбы народа и государства, властные люди с присущим им чувством ответственности берут на себя нелегкое бремя принятия важных решений и, сознавая свою правоту, неукоснительно требуют их исполнения. Естественно, при этом они вызывают в самых разных людях и группах людей недовольство, переходящее в животную ненависть.

О пагубном значении расправы над Патриархом для истории России английский историк В. Пальмер писал: «Падение Патриарха Никона есть та точка, тот перелом, около которых должно было обращаться дальнейшее религиозное и политическое развитие многих поколений. Его церковные и политические последствия долго видны нам, и еще не более как в своем начале». Эти слова были написаны 130 лет тому назад, но уже тогда В. Пальмер предвидел самое страшное последствие: «Завладеет ли Россией немецкий материализм и в конце концов наступит даже апостасия (отступничество) от самого имени христианского?»

Немецкий материализм завладел Россией, наступила даже апостасия. Через 50 лет после книги В. Пальмера пишет свое исследование о Патриархе русский историк М. В. Зызыкин и вновь призывает искупить грех свой перед Церковью и великим святителем Божиим. Но В. Пальмер, будто прозревая наши времена, писал: «Когда либерализм сбросит существующий барьер достижением религиозной свободы, когда Русская Церковь будет предоставлена своим собственным ресурсам… тогда в поисках самозащиты, и в особенности против католиков, она откроет, что ее действительный борец и представитель был Никон».

Приговор был вынесен над Патриархом Никоном, а вместе с ним и над самостоятельностью Церкви. Патриарх Никон, как пишет М.В.Зызыкин, «настолько воплощал собою патриаршество, что с его падением вынута была из воплощаемого им учреждения душа, дававшая русскому патриаршеству в русской государственной жизни особое назначение; была вынута вместе с тем душа и из другого учреждения — царской власти».

В своей книге «Суверинитет духа» философ и публицист О. Матвейчев пишет о гибели А.С. Пушкина: «Интрига против Пушкина — не банальная ревность, а геополитический конфликт, если угодно, схватка в информационной войне, которую затеяли связанные с европейскими дворами противники России как о диверсии Запада против России.» Вспомнилось об этом потому, что расправа над Патриархом Никоном стоит в том же ряду череды нескончаемых интриг Запада против России и в связи с этим необходимо сказать о главном организаторе Собора против Никона и главном враге Патриарха и России — папежнике Лигариде.

Любой, кто приступит к изучению дела Патриарха Никона, будет, мягко говоря, поражен, когда осознает, что в течение четырех лет делами в Русской Церкви заправлял грек «сомнительного православия», он же вел Собор 1666 г., он же написал деяния этого Собора, которые служат и теперь одним из основных источников для изучения «дела патриарха Никона».

Биографические сведения о Лигариде были собраны по документам архива Римской Пропаганды историком иезуитом отцом Пирлингом и им же опубликованы в XIX веке. Другой ученый-католик Тейнер в 1859 году опубликовал письма Лигарида к папскому нунцию и доминиканцу отцу Ширецкому в Польше из архива Нунциатуры. Немало документов о нем хранится и в русских архивах; большая часть из них опубликована в книге русского историка Н. Гиббенета «Историческое исследование дела Патриарха Никона».

Уроженец Хиоса, Пантелеимон Лигарид в 13 лет поступил в иезуитскую коллегию св. Афанасия в Риме и закончил ее в 1636 году. Через три года, в 1639 году, он посвящен в диаконы, а затем в священники униатским митрополитом Рафаилом Корсаковым. В 1641 году Конгрегация Пропаганды католической веры посылает его в качестве миссионера сначала в Константинополь, потом в Молдавию и Валахию. Со свойственной хиосцам пронырливостью Лигарид сумел ввести в заблуждение православного Иерусалимского Патриарха Паисия, который постриг Лигарида в монахи с именем Паисий в 1651 году, а через год – посвятил в митрополиты города Газы, где, впрочем, Лигарид никогда не бывал. Со временем до православных Патриархов дошли сведения о том, что Лигарид тайный католик, священнический сан получил не от православного епископа, к тому же подвержен содомскому греху (мужеложеству), а посему одному подлежит извержению из сана и по всему вместе – отлучению от Церкви. Таковое отлучение и лишение Лигарида митрополичьей кафедры было совершено преемником Патриарха Паисия Иерусалимским Патриархом Нектарием еще в 1660 году.

После этого, продолжая называться Газским Митрополитом и одновременно получая плату от Римской Пропаганды как ее агент на Востоке, Лигарид отправился в Польшу, где в течение двух лет служил в костеле. Здесь, после согласования с папским нунцием, он получил задание от короля Иоанна Казимира и доминиканца отца Ширецкого отправиться в Москву.

Он прибыл в Москву в 1662 году, через два года после первого Архиерейского Собора 1660 года. Было решено готовить следующий Собор и на него пригласить всех четырех восточных Патриархов. Прибывший в Москву Лигарид, известный как богослов и авторитетный церковный деятель, был принят в Москве с распростертыми объятиями. Ему было поручено вести переписку с восточными Патриархами, и вскоре он приобрел здесь большую силу. Так, на очередном Архиерейском Соборе 1663 года он уже практически председательствует, участвует в посвящении новых епископов и в перемещении с кафедры на другую кафедру уже посвященных, поставляет в игумены и архимандриты.

В это время Патриарх Никон уже знал о том, что Лигарид отлучен как католик-еретик и содомит. Об этом ему сообщили другие греки. Он предупреждал об этом царя, но не был услышан и осенью 1663 года решил написать грамоту Константинопольскому Патриарху Дионисию с объяснением всех обстоятельств дела. Среди прочего он писал: «Царское величество поставил свое повеление над священным чином, чтобы не принимали от меня благословение, велел быть Собору, и на том Соборе благословением Газского митрополита в Новгород назначили Крутицкого митрополита Питирима, поправши Закон Божий… и других епископов в иные епархии».

Имея в виду известное ему и Патриарху Дионисию отлучение от Церкви Лигарида, он пишет далее: «От сего беззаконного Собора престало на Руси соединение со Святой восточной Церковью и от благословения Вашего отлучились, но от Римских костелов начаток приняли свой». Так оценивал участие в церковной жизни России отлученного от Церкви и изверженного из сана Лигарида Патриарх Никон.

Но грамота его до Патриарха Дионисия не дошла: она была перехвачена по приказу царя и на Соборе 1666 года прочитана во всеуслышание. На Соборе присутствовали два из четырех восточных Патриархов, и оба знали, что Лигарид отлучен. Но лжесвидетельствовали, что он истинно православный митрополит. Мало того, слова Патриарха Никона в грамоте к Патриарху Дионисию послужили поводом для одного из самых тяжких обвинений, а именно в том, что он «всех православных христиан назвал еретиками, что он клевещет на свое стадо и пишет ложно, что все от мала до велика обратились к учению папы римского». Тем самым подводили его под канон, осуждающий епископа, позорящего свое стадо. Такие лица по церковным правилам подлежат низвержению, а по гражданским законам — даже смерти.

На суде Патриарх Никон еще раз сказал о том, что Лигарид от Церкви отлучен, что у него нет ставленной грамоты и что «писал я все то про Газского митрополита, а не о православных христианах». Но никто его не слушал.

В 1853 году были опубликованы документы из ватиканских архивов. Из них стало ясно, что Лигарид был не только отлученным и проклятым еретиком, но действительно состоял на службе Конгрегации Римской Пропаганды веры, получал от нее ежегодное жалованье и пытался совратить Церковь в Унию с Ватиканом. Последнее обстоятельство Патриарху Никону, конечно, не было известно, но при желании могло быть известно историкам XIX–ХХ веков, которые почему-то продолжали переписывать в своих сочинениях цитаты из Лигаридовой «Истории», иногда даже признавали его «пронырливость, вкрадчивость и искусство в приобретении почестей и теплых местечек». Но за этими чисто этнографическими качествами не хотели увидеть существа дела. А оно имело откровенно кощунственный характер.

Как пишет М. В. Зызыкин, дело Патриарха Никона решал «подкупный суд продажных Патриархов, руководимых не следствием, выясняющим все обстоятельства дела, а продажным греком-католиком, запрещенным в Православии, митрополитом, желавшим занять место русского Патриарха», чтобы удобнее ввести Унию.

Как уже было сказано, поручение подготовить почву для установления Унии Лигарид получил в Польше от доминиканцев и папского нунция, а также от самого польского короля Иоанна Казимира. И самым главным препятствием для осуществления его целей был Патриарх Никон. Поэтому по прибытии в Москву Лигарид сделал все возможное, чтобы низвергнуть его, в чем ему помогли царь и бояре при содействии архиереев из числа противников Патриарха.

В его задачу входило: или добиться поставления нового Патриарха, сочувствующего Унии, или быть выбранным самому. Патриархом был выбран престарелый Иоасаф II, возраст которого позволял Лигариду еще в 1668 году лелеять надежды на собственное избрание. Правда, сочувствующих идее Унии среди русских архиереев не нашлось («никто здесь не слушает на такие темы», пишет он в Варшаву), и тогда ему пришлось обратиться к Патриархам Макарию и Паисию. 25 сентября 1668 года он сообщал своему начальству, что «из двух патриархов, склонных к Унии, один отступился, другой уехал, а царь занят другими делами».

Действительно, в ту пору царь был занят очень важным для себя делом. Летом 1668 года от Иерусалимского Патриарха Нектария пришло очередное подтверждение того, что Лигарид скрытый папежник, содомит, автор антиправославных брошюр, а потому отлучен от Церкви. «Царь, очень расположенный к Лигариду, благодарный ему за проведение дела против Никона, видел в осуждении Лигарида осуждение всего никоновского дела и потому просил преемника Нектария Патриарха Досифея о восстановлении его в сане», при этом сулил и материальное вознаграждение.

Во время Собора 1666/67 года Лигариду удалось, пользуясь своим громадным влиянием, оказать еще одну услугу папскому престолу. Дело в том, что при Патриархе Филарете было установлено правило о перекрещивании католиков и о ежегодном повторении (в Неделю Торжества Православия) отлучения папы. Стараниями Лигарида оба эти правила были отменены Собором 1667 года. В книге иезуита Родота, изданной в Риме в 1763 году, Лигариду ставилось в особую заслугу то, что он имел в Москве достаточное влияние, чтобы «искоренить эти два чудовищные злоупотребления».

Насколько далеко зашли мечты варшавского начальства о скором устроении «желаемого дела» (унии), свидетельствует опубликованная в книге Н. Гиббенета грамота из архива Тайного приказа. Грамота написана польским королем Иоанном Казимиром Патриархам Макарию и Паисию весной 1668 года. В ней король сообщает восточным Патриархам, что возвратившиеся из Москвы послы говорили королю о том, что Патриархи приветствовали установление гражданского мира и притом предлагали установить мир церковный. Король поспешил дать свое согласие и отвечал, что он «желал бы конец своей жизни увенчать сим действием мира – возвращением к соединению латинской церкви с греческой… Разность-де между ними не так велика; причины раздоров — не в благочестии (то есть в догматах — сост.) и не из-за божественной славы ревность». Король даже предлагал место для окончательного оформления соединения, а именно Москву.

Но дело не сладилось. Патриархи уехали из Москвы на Восток, чтобы хлопотать о восстановлении на своих престолах. Из Иерусалима от Досифея пришла еще одна грамота, подтверждающая отлучение Лигарида и его вины. Но царь не спешил избавиться от пронырливого хиосца. Последний был выслан из Москвы уже в следующее царствование, видимо, по настоянию Патриарха Иоакима (Савелова), который и сам был участником суда над Патриархом Никоном и его активным обвинителем. Лигарид опасался возвращаться на Восток, остановился в Киеве и там умер в 1678 году. Историки-иезуиты в своих книгах весьма высоко оценивают его деятельность, его преданность латинской вере, его ученость, которая позволяла ему защищать «истины католичества».

Случилось так, что достоверное доказательство того, что Паисий Лигарид был платным агентом папской Пропаганды, Патриарх Никон получил за день до вызова его на Собор. В начале декабря 1666 г. явился к строителю Воскресенского подворья на Ильинке Феодосию грек Венет, купец. Принес грамоту и просил передать патриарху лично. Будто грамоту эту два года назад дал ему в Венеции «гречанин Бендарт Винарас», но ему, Венету, в Москве за это время быть не пришлось. Грамота была написана по-гречески. Перевел ее для патриарха все тот же каменных дел мастер Дмитрий Матвей. Патриарх хотел эту грамоту показать на суде, чтобы государь знал, что митрополит Паисий общается с еретиками. Грамота же эта оказалась собственноручным письмом Паисия Лигарида, посланным еще из Валахии к кардиналу с просьбой прислать деньги (то есть писанное им еще до приезда в Москву). Так патриарх Никон получил вещественное доказательство. Но опять кто-то сообщил царю и об этом. Греков Дмитрия и Венета арестовали.

Патриарха Никона вызвали на собор 2 декабря /1666 года/. Заседание проходило в Столовой палате у Царя в хоромах. 3 декабря участники Собора заседали без Патриарха Никона. На заседании 5 декабря в Столовой палате — были Патриарх и Царь. На следующих заседаниях Царь не присутствовал. 10 декабря сняли допрос с грека Дмитрия. Он сказал о том, что перевел письмо Лигарида. Сообщил и о его содержании. Держали Дмитрия и Венета в Записном приказе.

В ночь с 10 на 11 декабря по приказу сотника Алексея Сапогова Дмитрия перевели в иконописную палату, где он якобы зарезался. Версия, изложенная в следствии, совершено неправдоподобна. Узника стерегли два стрельца. Сидели при свечах. Можно ли поверить, что Димитрий зарезался, сам зарезался оказавшимся здесь, в иконописной палате, случайно забытым одним из мастеров ножом. 11 декабря Царь подписал указ о ссылке в Макарьевский Унженский монастырь Иконийского митрополита Афанасия, пытавшегося еще ранее разоблачить Лигарида и защитить Патриарха Никона. 12 декабря в надвратной церкви Чудова монастыря Патриарху Никону прочитали наскоро составленное из 10 пунктов обвинение и решение о лишении сана (еще никем из архиереев не подписанное). Сняли с него клобук, панагию. Все творили в спешке, келейно, втайне от народа. Привожу их:

(1) Самовольно покинул кафедру без всякого понуждения из чувства мщения (?!) боярину Хитрово, прогнавшему от царской трапезы его слугу… ЛОЖЬ!
(2) После ухода с кафедры совершал все архиерейское и рукополагал вопреки 2 правилу Константинопольского Собора; назвал свой монастырь Новым Иерусалимом, глумясь над священными названиями, а себя хищнически величал патриархом Нового Иерусалима… ЛОЖЬ!
(3) Коварно не допускал избрания нового патриарха… ЛОЖЬ!
(4) Анафемствовал в Неделю Православия 1660 г. местоблюстителя патриаршего престола митрополита Питирима за совершение шествия на осляти, а также поставленного Питиримом (по желанию Царя и вопреки воле Патриарха) 4 мая 1661 г. блюстителем Киевского престола епископа Мстиславского Мефодия … (Питирим нарушил как раз те каноны, которые строго соблюдал патриарх Никон).
(5) На Собор пришел не смиренным образом и осуждал нас, патриархов, за то, что мы сами скитаемся н не сидим на своих престолах… (осуждал).
(6) Называл наши патриаршие грамоты баснями и враками, отвергал всех поместных соборов правила… (называл, но правил не отвергал).
(7) В своих грамотвх к 4-м восточным патриархам (Патриарх Никон писал лишь к одному — патриарху Константинопольскому Дионисию, но его письмо было перехвачено по приказу царя) называл царя латиномудренником и мучителем… ЛОЖЬ!
(8) В них же писал, будто русская Церковь впала в латинские догматы и учения, особенно же говорил это о газском митрополите Паисии из-за чувства зависти … (писал).
(9) Низверг один, без Собора, Коломенскаго епископа Павла, рассвирепев, предал биению, от чего этот архиерей стал как бы вне разума и никто не видел, как погиб бедный, зверями ли растерзан или утонул… (об этой лжи напишу отдельно).
(10) Велел безжалостно бить и мучить отца своего духовного; живя в Воскресенском монастыре многих людей, иноков и бельцов, приказывал бить кнутами, палками, жечь на пытке и многие от того умерли, как свидетельствуют достоверные свидетели… ЛОЖЬ!

Последний 10-й пункт обвинения Патриарху Никону не был зачитан, его приписали позже. По всем монастырям искали жертв его мучительства, но не нашли. Единственным свидетелем по обвинению в мучительстве был представлен на Собор бывший духовник патриарха иеромонах Леонид, уличенный в 1664 г. в расколе и заключенный в монастырскую темницу.

Римский агент Лигарид был выслан из Москвы лишь в 1668 году, но дальше Киева не поехал. Там он и умер в 1678 году. Повторюсь, его засылка в Москву из Польши с поручением любыми средствами низвергнуть Патриарха Никона, поставить на его место человека, склонного к Унии, или, в лучшем случае, стать патриархом самому была одной из многочисленных попыток папства установления Унии с Московским Патриархатом. Отмечу, что этот факт не отражен до сих пор ни в церковной, ни в гражданской истории России, хотя достоверные сведения о нем можно найти в давно опубликованных архивных документах.

Итак и Царь, и Патриарх, и все присутствующие на Соборе знали, что в каждом пунктов обвинения заключена ложь, прикрытая ссылками на чувство зависти, мщения и несовершенные мучительства. Собор, обвинивший Патриарха в устроении Нового Иерусалима, отменил название Новый Иерусалим, но в новой жалованной грамоте 1667 г. подтвердил права Воскресенского монастыря на все приобретенные Патриархом Никоном земельные владения. Так что заговорщики-бояре, которым удалось расправиться с неугодным Патриархом, потерпели некоторое поражение. Им не удалось разрушить начатого Патриархом Никоном дела по устроению монастырей. Все три основанные им монастыря ныне возрождаются: на острове в море-окияне Крестный, на острове Святого озера — Иверский, на берегах реки Истры — Новый Иерусалим. Стоят, и Божией милостью стоять будут. Потому что еще в жалованной грамоте 1686 г. от имени царей Иоанна и Петра говорилось, что они «имея свое Государское милостивое усердие к той святой обители Живоносного Воскресения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, дабы та святая обитель в Православии и в благочестии и изобилии в век непременно и неподвижно паче сияла… и для вечного блаженного поминовения Государей Российского Царствия и за всех сущих в ней Православных Христиан… и в той обители положено тело Великого Господина Святейшего Никона Патриарха Московского и всея России».

Ну вот пожалуй и все, остается лишь добавить, что после расправы над Патриархом, Царский посол Прокопий Возницын лично объехал всех Восточных Патриархов и получил от каждого из них СОБОРНЫЕ грамоты (в 1682 г. доставил их в Москву), которыми Кафолическая ЦЕРКОВЬ ВОССТАНАВЛИВАЛА ПАТРИАРШЕЕ ДОСТОИНСТВО Никона и причисляла к лику первопрестольных Святейших Московских Патриархов. После чего через несколько лет (в 1696 г.) последовала жалованная грамота от имени царей Иоанна и Петра, в которой говорится, что в Ново-Иерусалимской обители «положено тело Великого Господина Святейшего Никона ПАТРИАРХА МОСКОВСКОГО И ВСЕЯ РОССИИ», а на Поместном Соборе 1917 года, когда был поставлен вопрос о восстановлении патриаршества в Русской Православной Церкви, митрополит Антоний (Храповицкий) обратил внимание членов Собора на Патриарха Никона как невинного страдальца-Патриарха отнечестивого суда и на то, что Бог прославил его чудесами».