Новая сказка про Щелкунчика и Мышиного короля
Эпиграф: «Наступят такие времена, когда в одном конце деревни станут вешать, а в другом будут говорить: до нас ещё не скоро дойдёт…» Амвросий Оптинский
Часть первая
Перед каждыми новогодними и рождественскими праздниками мама водила маленькую Олю на балет «Щелкунчик». И прекрасная музыка Чайковского всегда напоминала девочке заснеженные московские улицы, ёлку, разноцветные новогодние огоньки и сияющую рождественскую службу в храме. И до того хорошо и тепло становилось на душе от этой музыки и воспоминаний детства, что Оля даже установила «Танец феи Драже» на своём телефоне.
Однажды, слушая его, она так глубоко задумалась, что не заметила, как сгустились сумерки, и наступил вечер. «Пыльная стрелка на старинных стенных часах вдруг дрогнула, и часы, молчавшие уже много лет, вдруг захрипели, словно откашлялись, и пробили совершенно отчётливо:«Тик-и-так, тик-и-так! Прохрипим мы громко так! Пусть звучит напев старинный! Слышит наскороль мышиный. Трик-и-трак, бум-бум! Трик-и-трак, бум-бум! Ну, пробей, пробей, звонок: королю подходит срок!»
Оля вспомнила, что эту песенку она где-то слышала, но где, додумать не успела. Потому, что изо всех углов послышались шорохи, замелькали серые тени. Мыши! Мышей она не боялась, но их было так много, что пришлось забраться на диван с ногами, чтоб не коснуться серых тварей. 
Девочка не могла понять, почему она раньше не замечала их существования – ведь не могли же мыши появиться в доме в таком количестве за одну минуту? «По всей комнате пошло: топ-топ, хоп-хоп! Все ярче светились глаза мышей, все несметнее становились их полчища». То, что Оля увидела в следующее мгновение, было потрясающе страшно –«Из-под пола с противным шипеньем и писком вылезли семь мышиных голов в семи ярко сверкающих коронах. Вскоре выбралось целиком и все туловище, на котором сидели семь голов, и все мышиное войско хором трижды приветствовало громким писком огромную, увенчанную семью диадемами мышь».
Но тут раздался телефонный звонок, мыши, как тени, бросились по углам и затаились – словно их и не было. Девочка подняла трубку, и из неё вышел маленький человечек в старинном камзоле и большом напудренном парике. Вместо того, чтобы удивиться, Оля стала вспоминать его имя. В голове крутилось что-то вроде Дюссельдорфа… 
Человечек, поняв её затруднение, хитро улыбался, и чуть укоризненно покачивал головой. Наконец, она вспомнила – «Дроссельмейер! Большой затейник, сказочник, игрушечных дел мастер». Подумала, что всё равно не сможет правильно выговорить его имя (эх, не потрудилась выучить), и, схитрив, сказала:
— Здравствуй, крёстный! Как хорошо, что ты позвонил, а то эти мыши…
Он не дал ей договорить:
— Это настоящее бедствие. Они захватили всю страну, и вот уже лезут в дом.
— Я думала, что так бывает только в сказке…
— Сказка ложь, да в ней намёк!
— Но ведь в сказке Щелкунчик победил мышей…
В голосе девочки звучало сомнение. Крёстный включил свет, и обрывки серого сумеречного света шмыгнули из углов и пропали.
— История повторяется — задумчиво проговорилсказочник.
Оля пропустила его слова мимо ушей и продолжала:
— Мне, наверное, этот Мышиный король со своей свитой пригрезились в сумерках, ведь даже кошка не проснулась.
В кресле спала кошка. Дроссельмейер позвал «кис-кис!», кошка не шелохнулась. Он усмехнулся:
— Кошка проснётся, когда колбасой запахнет.
И добавил:
— Если ты не веришь собственным глазам и ушам, то и мне тебя не убедить. И тут уж не помогут ни история, ни сказки.
С этими словами он собрался уходить, и положил, было, телефонную трубку. Оля представила, что снова останется одна, и если мыши настоящие… И она закричала:
— Миленький крёстный, пожалуйста, не уходи, а расскажи, что ты знаешь про Мышиного короля и Щелкунчика.
Тогда Дроссельмейер присел на краешек кресла, словно через минуту собираясь вскочить и убежать, и сказал:
— Нашу землю снова захватило семиглавое чудище, и сейчас оно шествует по Руси, опустошая города, уничтожая заводы и фабрики, выжигая видимым и невидимым огнём сёла и деревни, губя скот и посевы… Мышиного войска не видно, но оно повсюду оставляет следы разрушения.
— Но почему никто не знает об этом? И по телевизору не говорят…
Она думала: «В нашем городе ярко горят огни, звучит музыка, в магазинах всего полно, на улицах — дорогие машины, в окрестностях строятся храмы и дворцы. Всё благополучно, безмятежно. Ходят, конечно, какие-то слухи, но кто им верит?
Сказочник продолжал:
— Мышиная орда действует в сумерках, тайно. Не слыхать грома битвы, но пустеет русская земля, исчезает её красота и само население. Только по мышиным следам можно понять, что идёт война. Готовясь к походу, Мышиный король перекрыл реки с чистой водой, а в колодцы приказал насыпать сонной одури. Люди пьют только отравленную воду, и теряют слух и зрение. Прозреют, когда будет поздно. Ты, крестница, вроде, прозрела.
Сказочник замолчал. Ольга тоже молчала. Наконец тихо промолвила:
— Что же делать?
— Нужно отыскать Щелкунчика — Витязя, как у вас принято говорить. Только он сможет победить мышиную рать.
Ольга знала одного Витязя. В прошлое счастливое Рождество они вдвоём шли со службы. Снежная дорога сияла, и казалось, вела их вдвоём прямо в будущее.
Дроссельмейер сказал:
— А потом он пропал. Но однажды ты встретила его – он прошёл мимо, глядя себе под ноги, не заметив тебя. Оглянулся на мгновение, взгляд его был задумчивым и печальным.
«Откуда он знает?» — подумала Оля. Однако решила не удивляться, не перебивать и услышала:
— Этот Витязь, возможно, и есть Щелкунчик. Но он заколдован мышами и теперь исчез из вашего города, как все остальные витязи, щелкунчики, рыцари.
— Куда?
— Наверное, его надо искать в Мышином королевстве, в самой Мышиной столице – городе Мышкине.
— Как не стыдно тебе, крёстный, повторять всякие сплетни – ведь ты же знаешь, что город Мышкин – старинный русский город, и никакого отношения к мышам не имеет. Когда-то это было село Большое Мышкино, принадлежавшее Чудову монастырю. Потом по указу императрицы Екатерины в 1777 году, как многие нынешние города, это село стало уездным городом. А легенда про какого-то князя, которого спасла мышь – всего лишь легенда.
— Однако, на гербе этого города изображена небольшая мышка.
И крёстный хитро подмигнул. Оля не нашлась, что ответить, да и по всему было видно, что старик знает нечто очень важное про Щелкунчика, то есть Витязя, и поэтому не стоит с ним спорить по мелочам. И, если он клонит к тому, что надо искать Витязя в Мышкине, то, скорее всего, знает почему.
— Ты разумная девица – сказал Дроссельмейер – давай подумаем, что нам делать.
— Ехать в Мышкин! – сказала Оля.
— Собирайся!
Оля взяла купальник – она знала, что где-то в тех краях протекает река Волга. Конечно, мобильный телефон с музыкой Чайковского. Ну, и всякие мелочи, вроде зубной щётки, запасной пары туфель, лака для ногтей (впрочем, последнее крёстный советовал оставить, как лишний вес).
Как только они открыли дверь, чтоб выйти, кошка подняла сонную голову и со словами: «Я здесь одна с мышами не останусь» – запрыгнула в Дроссельмейерову машину, стоявшую у подъезда. Машина зачихала, зафыркала, закашлялась и, наконец, завелась. Ольга подумала: «Почему мы не полетели на ковре-самолёте? Ведь на нём же удобнее и быстрее…»
***
Они мчались по Ярославскому шоссе, у указателя на Конищево свернули влево, и тут увидели те самые следы мышиной деятельности. Все деревни, что встречались на пути, были погрызлены, ветхи и почти пусты. Все поля заросли бодыльём. А грунтовая дорога стала такой разбитой, что оставалось лишь молиться, чтоб не пошёл дождь. Дроссельмейер сказал:
— Можно, конечно, лететь на ковре-самолёте, но ведь сначала надо было бы убедить тебя в его существовании. Кроме того, на автомобиле мы ближе к действительности. И, если честно сказать, то он не просто машина, а самый настоящий звездолёт – придёт время, ты это увидишь.
Тучи сгущались, а указателей не было, но путникам всё-таки повезло вовремя выехать на шоссе в сторону города Калязина, что стоит на пути к Мышкину. Здесь выглянуло солнце. Переведя дыхание, они остановились у одной из заросших борщевиком деревень, чтоб подкрепиться бутербродами и горячим чаем из термоса — чего никогда не водится на коврах-самолётах. Говорят, там есть скатерти-самобранки. Но мы-то знаем, что никаких самобранок на самом деле не существует, существуют лишь фокусники иллюзии — поэтому и не стоит надеяться на волшебные скатерти, а лучше засеивать свои поля хлебом и растить коров.
Калязин
После обеда путники скоро оказались в Калязине.
В воде под мостом красиво отражались небо, облака и яхты, что стояли у берега. А асфальтовая дорога с выбоинами вела в город. Ветхий-ветхий, дремлющий на берегу большой реки, где у берега плескались ребятишки, и стояла по колено в воде старинная колокольня. 
Был этот город когда-то населён ремесленниками – портными, кузнецами, работали здесь кожевенные и сапожные артели. Стоял большой Троицкий мужской монастырь – он погиб при строительстве водохранилища в 1930 году. Теперь в этом городе, сильно подпорченном мышами, едва теплится жизнь.
На берегу Волги встретил путников святой преподобный Макарий Калязинский. Недвижно стоял он у берега реки, повернувшись спиной к затопленной колокольне своего монастыря. Путники поклонились ему, помочили ноги в тёплой воде, подышали свежим воздухом водного простора, прошлись по набережной и отправились дальше.
***
Жадные мыши придумали хитрость — в дальней дороге по их волшебству за звонок идёт двойная плата и деньги считываются с обоих абонентов. А если кончатся в дороге телефонные деньги, и пополнить счёт негде, то случись что, сгинет путник среди дремучих лесов, безлюдных полей, заброшенных селений.
Но, у наших путников было своё волшебство — как только деньги на Ольгином счёте таяли, Фея Драже исполняла свой танец, мелодично звучала челеста, и счёт пополнялся, словно кто-то дома о них позаботился.
Углич
Следующим на пути был Углич, город, существовавший ещё во времена княгини Ольги. Центр этого города красив и украшен клумбами — путники даже подумали сначала, что сбились с мышиного следа. 
Проехались по улице, ведущей к центру – широкой, прямой, с церквями и старыми домами. Погуляли немного по высокому берегу Волги, где стоят обновлёнными древние стройные храмы. 
Посмотрели на теплоходы, дремлющие на зеркальной глади реки, полюбовались видом. Зашли в магазин за мороженым. Заглянули во дворы – и серые тени метнулись в разные стороны: дома за кривыми калитками и ветхими заборами стояли покосившиеся с заколоченными окнами, ободранными наличниками; в переулках были ямы, лежали кучи мусора, стояли лужи. И ещё оказалось, что мыши уничтожили знаменитый угличский часовой завод «Чайка» (да не только его).
До цели оставалось не более 60-ти километров.
Дорога шла мимо июльских пейзажей — перелесков, незасеянных полей, небольших селений, была приятна, свободна и радовала серрдце непритязательной красотой и тишиной.
Мышкин
Вот и Мышкин. Дорога бежит вдоль набережной. Вековые купеческие дома почернели и обветшали от времени, но всё ещё живописны замысловатой резьбой наличников и всей своей старой архитектурой. 
У пристани — теплоход, рядом торгуют рыбой и сувенирами. Не смотря на поздний час, светло, полно людей, которые ходят в шортах и большими группами — туристов.
— Завтра поймём, где искать настоящих жителей, что делать и куда идти. А пока необходимо устроиться на ночлег – сказал Дроссельмейер.
(Если б не кошка, можно было бы переночевать и в машине, накрывшись спальниками, а утром умыться водой из канистры и закусить собственными запасами).
Гостиница в Мышкине оказалась дорогой, и они поселились в гостинице за городом. В номере было просторно, чисто, уютно, кухня и душ находились рядом. Так что ночевали они комфортно, и, несмотря на собачий лай за окном, выспались и чувствовали себя бодрыми. Тем более, что перед сном долго пешком изучали окрестности.
Утром погода стояла замечательная. Тёплый ветерок и солнце предвещали чудесный день.
При въезде в Мышкин с другой стороны, путники увидели несколько пятиэтажек, стыдливо держащихся поодаль. «Там-то, наверное, и обитают местные жители» — подумалось Ольге.
Дроссельмейер сказал, что нужно начинать с истории – с музеев.
***
В музее кукол Ольга повздыхала и повосклицала: «Ах, как здорово! Крёстный, посмотри какая прелесть!» Но куклы ничего не смогли рассказать путешественникам, кроме того, что ждут возможности уехать за границу с каким-нибудь богатым туристом. Они были в нарядах фей, волшебников, напоминали персонажей с открыток Анны Геддес и зарубежных сказок, всевозможных Пеппи и Гарри, и, конечно, мышей. Их создательница, Ольгина тёзка о Витязе тоже ничего не знала, она жила здесь недавно. Рассказала немного о себе, о своей семье, где все художники, о куклах.
***
В музее Мыши мышей было столько, что рябило в глазах – в большинстве своем всё это дешёвые китайские игрушки. Они сказали путникам только о том, что их собрали здесь без разбору на скорую руку, что, впрочем, их (и не только их) неплохо кормит, а больше ничего они знать не хотят.
***
Но, рядом, в старом доме, находится ещё один музей — со множеством вещей не китайского, а местного производства. В основном, ручной работы – прошлого, позапрошлого, позапозапрошлого веков.
Эти вещи заговорили громко, наперебой. Старинные иконы и церковная утварь рассказывали о том, что в окрестностях было много церквей. Посуда, хомуты, конфетные фантики, обувь, одежда рассказали, что здесь работали цеха и целые фабрики. И о том, что жили в этом краю разные люди – строители, иконописцы, ремесленники, купцы, извозчики, а не только туристы. Огромный жернов веско доказывал, что когда-то перетирал зерноp class=»MsoNormal» style=»text-indent: 35.4pt;», а значит, были и мельницы, и возделанные поля. Большое дворянское зеркало в деревянной резной раме сказало Оле о том, что она уже совсем взрослая.
В углу стоял камень, привезённый из Финляндии, похожий на огромный гриб – в дремучем лесу ему когда-то поклонялись дикие племена, да и теперь все углубления его шляпы были заполнены мелкими современными монетами, /aа выпуклости блестели от частых прикосновений. Оля тоже хотела коснуться шляпы, да Дроссельмейер перехватил её руку: осторожно, гриб ядовит!
Смотрительница, которая ловко мастерила крохотных «кошельковых» мышей (чтоб деньги водились), подняла голову и проводила его пристальным взглядом. Он не заметил.
***
Заглянули странники и в гончарную мастерскую, и – через забор — в музей старинной техники под открытым небом. Прошли мимо храма, мимо каменного Ленина. 
Наконец, остановились перед большим новым дворцом, словно сошедшим со страниц книги волшебных сказок.
Стали гадать, что за дворец. Подошла незнакомая женщина и сказала, что это дворец Мышиного короля, и можно зайти посмотреть живых крыс, сидящих в клетках, которые охраняют ливрейные лакеи.
«Зачем Мышиному королю потребовалось сажать крыс?» — подумала Ольга и спросила:
— А Мышиный король сейчас у себя?
Женщина загадочно ответила:
— Его здесь не бывает.
«А следы есть» — подумала Ольга.
На арестованных крыс путники смотреть не захотели, и решили идти к Волге, на пристань, где покачивался на воде теплоход «Паллада».
Большая река неторопливо несла свои просторные воды, казалось, от того белого храма, что стоял высоко по течению — там, где на повороте исчезает из виду берег.
Путники поднялись наверх, на городскую площадь, присели на скамеечку перед собором – отдохнуть.
По площади расхаживали туристы, из магазинчиков выходили туристы. Ни одного жителя! И вот, когда наши путники почти потеряли надежду, на площади появился, наконец, мышкинец – горький пьяница, настолько мрачный и сердитый, что заговорить с ним путники не решились. 
Город вдруг показался Ольге ненастоящим, а словно, бутафорским — ветхой декорацией к старому сказочному спектаклю.
Похожее чувство, таким же тёплым летним днём в одном старинном городе она уже испытывала. Это было в Великом Устюге. Там также отражаются в воде храмы и в музеях так же красноречиво печалятся старые вещи, говоря об утраченных ремёслах. Там у истока Северной Двины на слиянии Сухоны и Юга она однажды сидела со своей кошкой на берегу, у заброшенной верфи, где умирала в воде ржавая баржа. В этом старинном русском городе с бедным населением закрылись теперь многие производства, зато открылись боулинги и клубы. И пусть вместо мышей повсюду зимой и летом продают всевозможных дедов морозов, а вместо Мышиного дворца построили деревню Деда Мороза, однако также явственно чувствуется мышиный дух.
Серые тени заметались в разные стороны, и померк на мгновение ясный летний день с синей рекой.
Но крестный не позволил Ольге грустить, он немедленно сунул ей в руки большой черничный пирог и повёл прогуляться в сосновый лес, где угостил иргой и настоящей лесной земляникой.
Рыбинск
А потом они на пароме перебрались на другой берег Волги, и отправились в Рыбинск, потому, что, по мнению Дроссельмейера, где-то там находится затонувший град Китеж, в котором, несомненно, должны обнаружиться следы Щелкунчика.
Название города говорит само за себя – когда-то здесь было в избытке рыбы, жили, в основном, рыболовы и поставляли рыбу к царскому столу. Рыбинск разбогател, стал купеческим. В советское время в нём находилось много промышленных предприятий, Авиационная академия, театры. Перед войной построили ГЭС и создали водохранилище.
Город Ольге понравился, несмотря на обветшалые фасады — зато они разнообразны, каждый дом имеет собственное лицо, и улицы здесь — широкие, залиты ярким солнцем и наполнены людьми. Она поставила свечи в Спасо-Преображенском соборе, помолилась о путешествующих и тех, кто остался дома. Потом вместе с крёстным и кошкой пообедала в маленьком кафе и искупалась в Волге. Вода в реке была чистой и прохладной, песок горячим, а рядом на берегу лежали мальчишки, которые всё время на Олю поглядывали. Но при этом так сквернословили, что она поняла – спрашивать их о граде Китеже, Щелкунчике, витязях, рыцарях – бесполезно, они понятия об этом не имеют.
Тутаев
Из Рыбинска странники направились в Тутаев. Дроссельмейер знал о нём разные истории – про князей, про романовских овец, про 12 фабрик, которые когда-то здесь работали, про поезд, что ходил из Ярославля. 
Слышал сказочник и о том, что этот город являлся центром Романовского княжества и прежде назывался Романово-Борисоглебск. До сих пор левобережная часть города носит название Романовской стороны, а правобережная, где когда-то располагалась Борисоглебская рыбацкая слобода, называется Борисоглебской.
Этот чудесный город, несмотря на запущенность, рытвины и кратеры на дорогах, и прочую мышиную возню сохранил свой прекрасный облик — преимущественно, вдоль реки. 
Живописно выглядят церкви по берегам, деревянные дома с резными наличниками, удивительный Воскресенский собор с изразцовым поясом. 
Он стоит на крутом правом берегу, куда путники перебрались на пароме. 
А сначала побродили по длинной улице и в парке пологого левого берега. Они даже захотели остаться здесь на ночлег, чтоб завтра получше всё рассмотреть, но местная гостиница оказалась скверной и дорогой. «Мыши, мыши…» — бормотал себе под нос Дроссельмейер.
Следов Щелкунчика здесь тоже не обнаружилось. Было решено мчаться через Углич в сторону Твери. Там, на озере Селигер есть Нилова Пустынь, где стоит большой монастырь. Может быть, там что-нибудь подскажут.
***
Звездолёт летел в сторону слепящего заката, и путникам вдруг показалось, что они проскочили поворот на Большое село, откуда дорога ведёт в Тверь. Вернулись, было, обратно, но на счастье их остановил патрульный ДПС. Он вежливо поклонился Дроссельмейеру и его спутницам и посоветовал продолжить путь в прежнем направлении, что те немедленно осуществили. На пути была река вся в золотых огнях, но паром уже стоял на приколе – поздно, пришлось искать обходных путей, кружить поворотами, мчаться широкими просторами, пробираться уютными деревенскими улочками.
Ночь застала путешественников в Угличе, где их приютила старенькая советская гостиница. Перед сном прошлись по центру, освещённому ярко и красиво. Несмотря на поздний час, гуляющих в городе было много, и все они пребывали в хорошем настроении.
Правда, на стоянке, куда пришлось устраивать на ночь машину, встретили не слишком любезно, и удивительной была стоимость – в два раза дороже, чем для местных жителей.
— Просто из-за звездолёта они приняли нас за богачей – успокоил спутниц Дроссельмейер.
— Откуда они узнали, что это звездолёт, а не простая «семёрка»? — удивилась Оля, до сих пор сомневающаяся в звездолётности дроссельмейеровой машины.
— Опытный взгляд это сразу увидит – ответил Дроссельмейер. И проворчал: «не то, что некоторые».
В гостинице сказали, что в Угличе можно купить отличные молочные продукты местного производства. Однако утром этих деликатесов в магазинах не оказалось. Закусили блинчиками в кафешке и помчались в сторону Селигера.
Кашин
На пути был Кашин. Ничего о нём Ольга не знала, но вдруг сама княгиня Анна незримо взяла её за руку и препроводила в Вознесенский собор, где покоятся мощи благоверной. Княгиня прожила трудную жизнь во времена междоусобной брани и татар на Руси, потеряла многих своих близких, стала монахиней и молитвенницей за Тверскую землю, за всех вдов и сирот. Почти через 250 лет после своей смерти при осаде Кашина поляками и литовцами явилась княгиня одному из горожан и помогла спасти город от врага. С тех пор по молитве к ней начались многочисленные чудеса. В 1649 году при царе Алексее Михайловиче и патриархе Никоне Анна Кашинская была канонизирована в лике святых.
Первое упоминание о Кашине появилось в 13 веке — в Никоновской летописи. Город входил в состав тверского княжества и был столь значителен, что чеканил собственную монету. Пережил чуму, войны. Когда-то славился гончарами, иконописцами, кузнецами и богатыми купцами, которые основывали в городе библиотеки, больницы, музеи, церкви. Оказалось, что и доныне в этом маленьком городе находится 1 монастырь и 17 церквей и часовен, некоторые из которых восстанавливают. Есть источники целебной минеральной воды и курорт. В Кашине путники купили сметану и сыр из Углича.
Селигер
…Толпы народа стояли лагерями в сосновых борах Селигера. Сонм туристов из какого-то многотысячного слёта бродил в окрестностях Ниловой пустыни, когда она розовым закатом прощалась со своим покоем и нашими путниками.
Непроницаемым молчанием провожал их на берегу схимник, склонив голову, покрытую бронзовым куколем.
Торжок
Ночь застала путников под Торжком — одним из самых красивейших русских городов. Храмы, дороги во дворах, дома настолько здесь потравлены мышами, что слов для описания не достаёт. Грустно и вспомнить. Правда, на правом берегу Тверцы стоят отреставрированные пряничные домики: местные жители считают, что это теперь имение самого семиглавого Мышиного короля. О Витязе никто и не слышал.
Кое-как переночевали в машине на территории кемпинга для дальнобойщиков — мест в гостинице не оказалось.
Утром двинулись в сторону Москвы.
***
Бесшумно ложился под колёса обратный путь, спала кошка, молчал сказочник, молчала Ольга. Она думала о том, что на свете есть много хороших парней, и некоторые даже предлагали ей руку и сердце. Однажды звал её с собой в дивный тёплый край прекрасный Рыцарь — туда, где в марте начинают цвести сады, где море и горы манят в свои чудные дали, и где мужчины красивы и мужественны.
Но Ольга помнила тот единственный взгляд. «На Руси, на Руси, ищи Витязя» – шептала под колёсами дорога…
«Где же найти тебя, Витязь, Щелкунчик, Финист-Ясный Сокол — былинный, верный, единственный, где ты, где? Я ищу тебя по всей Руси – дай же знать о себе. Разве не слышишь меня, или уже нет тебя на земле?
Елена Премудрая, Василиса прекрасная, святые благоверные княгини Ольга, Анна, Елизавета, Феврония, сама Невеста Неневестная, скажите ему обо мне, напомните…»
Часть вторая
«Приснилось?» — думала Оля. Ветер шевелил занавеску на окне, солнце, наполняя комнату, тепло коснулось ресниц, лоснилось на рыжей шерсти сонной кошки.
— Умка, приснилось? — спросила Ольга. Кошка потянулась, выгнув спину, и снова
свернулась клубочком. Телефонная трубка лежала на своём месте. «Приснилось…»
Заиграла челеста, зазвучал танец Феи Драже.
— Ты ещё спишь? Зря. Тебе предстоит путешествие Вологодскою губернию по следам Патриарха Никона.
Может где-то там и твой Витязь твой обретается — сказал Дроссельмейер.
Ольга проснулась.
Дроссельмейер стоял перед ней, когда она у зеркала обматывала вокруг шеи шёлковый павлопосадский платок.
— Вот так и поеду!
Волосы у неё тёмно-русые на прямой пробор, лоб высокий, строгий, глаза синие, бездонные, брови чёрные вразлёт. Взгляд строгий. Ни дать ни взять, княгиня Ольга!
Дроссельмейер ахнул, ударился об пол и пропал. В то же мгновение влетела в окно птица в синем оперении, чудесная – лицо девичье, прекрасное, а тело птичье, отливающее радужно, небывало…
Ольга подумала: «Где я её видела? Может, во сне?»
Птица молвила:
— В путь!
И снова дорога неслась мимо рощ, мимо рек, мимо сереньких изб, мимо старинных городов.
Хороши были чуть тревожные, робкие розовые рассветы, красные с золотом мятежные закаты, прозрачные сумерки, загадочные туманы. Хороши поля с колосящимся жнивьём, леса с белым мхом.
Высокие травы стояли в долинах — как пахли они, как пели вокруг птицы!
Хороша гора Маура, где жил святой старец Кирилл, чудны окрестности Горицкой обители, дивен Кирилло-Белозерский монастырь,
великолепны Ферапонтов монастырь на озере
и Спасо-Прилуцкий монастырь у Вологды.
Были разные знакомства в пути — монахи и сёстры их, девочки, подвизающиеся в монастырях; вологодские кружевницы, берегущие свой промысел; мужская симпатизирующая братия в автосервисах. Везде приют, везде добро и тепло. 
Встречаются следы Святейшего Патриарха, да мышиных следов больше! Но нигде и следа Витязя.
Увидела Оля в одном из монастырей на литографии изображение той птицы, что ей сопутствовала – имя её Птица Сирин.
Сказано было о ней, что если запоет она, и услышит это пение человек, то не вернётся он больше в мир — столь прекрасно пение этой чудесной птицы.
…Оставались позади бездорожные повороты, где, казалось, пути не найти. Но через заброшенные деревни, через просёлочные дороги и колдобины выводила тропа на прямую дорогу.
Обратный путь пролегал через милый город Устюжну.
Ольгу приняли там знакомые дед да баба, как Снегурочку.
Напоили-накормили, дед повёл город показывать. Город ветшающий, но прекрасный — с набережной, с величавой рекой, со стариннымиspan style=»mso-bidi-font-family: Arial;»/a зданиями
— Вот здесь был завод, а вот здесь фабрика — так до одиннадцати раз повторял дед, – и нет ниче го теперь. «Везде следы Мышиного короля — думала Ольга — и нет следов Витязя…».
Впереди показалась церковь.
— Предки мои здесь похоронены – говорит дед, и идёт к кладбищу. А Ольга идёт в храм. Там праздник, радость. На аналое лежит икона Святой Равноапостольной княгини Ольги, оказалось светлый день её сегодня – 24 июля. Забыла Ольга про свои именины, так сама Княгиня привела её в храм. Местный батюшка благословил, пожелал хорошей дороги.
А потом дед повёл в сосновый лес, чудный светлый, пронизанный солнцем, прогретый им и просушенный. В белом мхе лисички рассыпаны золотыми монетами.
Сняла Оля обувь, пошла босыми ногами по тёплым сухим мхам, чтоб не ранить их. Видела вымытый дождями белый скелет рыси, слушала, как сосны шумят, вдыхала аромат их. 
И вдруг услышала чудное пение…
Ах, дед помешал! Схватил за руку, из леса увёл, сказал:
— Рано тебе ещё эту песню слышать, нужно Витязя отыскать!
Через просторы бесконечных полей и лесов, через небольшой город Бежецк, через подмосковные угодья летит дорога…
Вот и Новый Иерусалим показался
, и вдруг несётся впереди, на белом коне всадник. Алое покрывало летит по ветру, на главе у всадника шлем стальной. Всей статью Витязь. Стопорит коня, оборачивается:
— Ольга, ты?!
Молчит она, обёртывается в тёмный платок, предстаёт в храме певчей. Голос летит, звенит. Замирает. Витязь рядом стоит.
— Ты ли, Ольга?
— Я. Ты ли, Витязь?
— Я.
И вот снова идут они вместе по дороге, и обнимает Витязь Ольгу за плечи, к себе притягивает. И видит девушка – глаза у него шальные, незнакомые. Сделалось ей страшно, оттолкнула его от себя. А он как захохочет, как закружится на месте – артист из балета, а не Витязь! Ужас охватил девушку.
Но откуда ни возьмись, прилетела птица Сирин с девичьим лицом, взяла высокую ноту, оборотень и рассыпался прахом.
….Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Услышав чудесное пение птицы Сирин, забудет ли Ольга обо всём на свете? Или снова отправится на поиски Витязя? Найдёт ли его, сразится ли он с Мышиным королём? Спасёт русскую землю? Не знает сказочник…
2009 г.
p class=»MsoNormal» style=»text-indent: 35.4pt;»
(832 просмотров)
Фотографии какие — прямо картины русские, и сказка рисуется воображением — и Ольга, и крестный, и витязь — прямо представить их всех можно…
Как мультфильм смотреть волшебный какой-то…Только где и как его встретить и найти, Витязя-то этого? И есть ли он,или у него в груди осколок льда?